Die Gedanken sind frei
Название: Окделлография
Автор: Yina-yinatinka
Размер: 13,8 тыс. слов
Персонажи: Рокэ Алва/Ричард Окделл
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: по заявке с феста: «Каждый представитель семейства Алва в обязательном порядке изучает такой предмет как «окделлография». читать дальшеРосио Алвасете в детстве его очень не любил и — совершенно — не понимал, годы спустя помнит что-то с пятого на десятое, но из-за выходки коварного Дика в Фабианов день вынужден срочно применять отсутствующие знания на практике. Практическое пособие по общению с Повелителем Скал в исполнении ПМа, импровизация или тщательная подготовка по старым, еще детским конспектам. Можно стеб.»
Посвящается Menedemos, восхитительному автору этой заявки)))
***
Первый маршал Талига, а также первый красавец, стрелок, фехтовальщик и наездник Рокэ Алва сидел на террасе дворца в окружении королевской четы и первых вельмож государства Талиг и старательно пытался скрыть напряжение за маской благородной скуки. Все дело было в том, что на дворе стояла весна, а календарь показывал, ни много, ни мало – день Святого Фабиана. День, когда знатные дворяне выбирают себе обузу на следующие три года. То есть, простите, оруженосца.
читать дальшеИ все бы ничего, но была в государстве одна подленькая традиция. читать дальшеЕсли юношу из первой четверки никто не называл, он мог сам выбрать себе монсеньора. Такого на памяти Рокэ еще не случалось, а вот отец рассказывал про юного Чарльза Рокслея, который напросился в оруженосцы к Анри Эпине. Та история не наделала абсолютно никакого шума, обе стороны остались удовлетворены, но Рокэ, когда про то узнал, поставил себе в уме зарубочку.
Половину «опасных» дней он умудрился просто-напросто прогулять, оправдываясь то войной, то инспекцией Кэналлоа (один раз даже пришлось симулировать запой). Но когда Его Высокопреосвященство кардинал Сильвестр начал недвусмысленно намекать, что, дескать, Первому Маршалу не пристало, надо блюсти, уважать, посещать и заседать, пришлось тактику изменить.
На ближайшем дне Святого Фабиана Рокэ как мог пристально изучил весь ассортимент потенциальных оруженосцев, и остановил свой выбор на Джастине Придде. Юноша казался самым меньшим злом по сравнению со всей остальной братией.
Первый Маршал не ошибся. Джастин был смышленым, в меру скромным, в меру инициативным, особых хлопот не доставлял. Ровно до того времени, пока Алве не пришло в голову свозить парня в Торку. Стоило только раз вытащить его из-под вражеских пуль, как у паршивца в голове что-то перемкнуло. То ли он сказок начитался, то ли с девушками ему не везло, но только Алва с тех пор заработал пожизненную привычку накрепко запирать свою спальню, да еще и ставни на окнах проверять, чего вообще никогда в жизни не делал. Ночью это спасало, а вот днем было некуда деваться от влюбленных взглядов, томных вздохов и скромных букетиков во всех углах дома.
Рокэ немного подумал над проблемой (пришлось делать это в одиночестве – все-таки у юноши первая любовь, можно войти в положение!), и на следующий же вечер пригласил оруженосца к себе в кабинет. Тот разговор Алва до сих пор считает образчиком вербального искусства. Оказалось, достаточно было огласить полный список своих любовников и любовниц (свежайшими сплетнями его снабдил Лионель, иначе Рокэ в жизни бы таких имен не узнал), а также осветить некоторые особенности гайифской любви (подумаешь, назвал пару-тройку осложнений и несчастных случаев - все ведь правда!).
На следующее же утро бледный юноша испросил разрешения навестить семью и спешно отбыл в поместье, где под предлогом болезни успешно просидел вплоть до окончания своей службы. Рокэ это устроило более чем, но сейчас предстояло снова сделать выбор, и лучше это сделать самому. Не дожидаясь, пока в тебя вцепится восторженное нечто.
Как назло, именно в этот день у него нет никакой отмазки! Сегодня выпускается юный Окделл, Повелитель Скал. Мало Алве было Эгмонта, которого сначала по всей Торке спасай, потом его восстание подавляй, да еще и дуэль с ним устраивай! Подпускать его отпрыска даже на расстояние мушкетного выстрела Рокэ не собирался.
Вообще, с Окделлами у Алв какая-то чушь творится. Рокэ в детстве даже хотели засадить за изучение окделлографии, ради укрепления будущего психического и физического здоровья, но, как правило, именно на этом предмете у юного Росио заканчивалось терпение. Подумаешь – Окделлы! Да они даже моря не видели! Да он их . . .! Тогда еще даже не маркиз Алвасете представлял, как построит всю эту семейку в две шеренги и будет учить маршевому шагу. Или построению пехоты? Не важно. Представления он устраивал в основном на пляже, сбежав с очередной «не нужной» лекции. Как бы теперь не пришлось об этом пожалеть!
Конечно, Алва не был полным нулем в пресловутой окделлографии. Какие-то занятия он все же посещал, да и соберано Алваро, как мог, просвещал сыновей. Ибо предупрежден – значит, вооружен, а Окделлы и подкованных людей в ступор вводили.
До сих пор ни один представитель дома Алва не избегал деструктивного влияния кого-либо из Окделлов. В разные времена надорские Повелители выскакивали в судьбе Воронов, как ызарги из кустов, и приносили осложнения разной степени тяжести. Больше всего не повезло Рамиро – старшему, ведь он лишился жизни благодаря Алану Окделлу. Зато Рамиро Второй получил некий иммунитет, благодаря чему сравнительно безболезненно мог общаться с Ричардом Гориком (хотя бытует мнение, что тот Ричард уродился абсолютно нормальным, поэтому до последнего и не хотел принимать титул герцога Окделла).
И совершенно неудивительно, что несколько поколений назад в Алвасете для наследников ввели особый предмет – окделлографию. Алва ничего не оставляют на самотек, тем более если от этого зависит благополучие потомков. Соберано Диего отличался научным складом ума и, сопоставив историю двух семей – Алва и Окделлов, сделал вывод о глубокой кармической связи между ними. После чего пожелал передать потомкам накопленный опыт и знания, дабы те имели представление, что их может ожидать.
Представление-то Рокэ имел, но от этого было не легче. По всем возможным и невозможным жизненным законам, если Окделл и Алва оказались в пределах одного города, надолго врозь они не останутся. Тем более Сильвестр еще учудил – видите ли, нежелательно, чтобы герцог Окделл оставался в столице! Понятное дело, кто в здравом уме это пожелать может?! Да вот только если у мальчишки будет шанс, у Рокэ шансов уже не будет.
Оставалась слабая надежда, что вепренок будет пятым или ниже (Росио, ну вот где твой ум? Шепнул бы пару словечек Арамоне – и не было бы сейчас никаких проблем!), однако она развеялась, как дым, когда ликтор зачитал список жеребят. Оставалось только одно – сделать ход первым.
Арно отпадает сразу – старшие Савиньяки всю кровь у него выпьют, если их пыжик не поедет в Торку.
Берто – неплохой вариант, но разлучать мальчишку с морем? Да и рука у Альмейды тяжелая . . .
Колиньяр? Ну уж нет – от такого даже ставни не спасут!
Кто там у нас еще? О, Придд! А что? Придды – они адекватные, хлопот с ними по минимуму, а если что – механизм уже отработан.
Да, Спруты, определенно, сносны как оруженосцы. Взять, что ли, следующего? О не-е-ет, Рокслей, катись ты в Закат! Тебе бы и Заль какой-нибудь подошел! Ладно, теперь одна надежда - на Леворукого!
Так и не определившийся с выбором Первый Маршал, скрестив пальцы (благо кружев на парадном мундире достаточно – никто не увидит) ожидал окончания этой медленной пытки. Так, вроде все? Да, ликтор уже поднимается по лестнице! Наконе . . . о, Создатель, ну за что?!
Ликтор еще не преодолел и четырех ступеней, как бледный русоволосый юноша из оставшихся на площади шести жеребят вышел вперед и дрожащим голосом заговорил.
- Я, как четвертый в выпуске, имею право выбрать монсеньора!
Ликтор замешкался, порылся в бумагах, однако, вынужден был кивнуть:
- Да. Согласно распоряжению Франциска Первого, лучшие представители молодого поколения не должны оставаться без наставника. Итак, Ричард, герцог Окделл, скажи нам, кого бы ты хотел видеть своим монсеньором?
- Я вызыв . . выбираю герцога Алву.
На площади воцарилась мертвая тишина. Через мгновение она взорвалась смешками, шепотками, вздохами и удивленными восклицаниями. Тоже мне, нашли новость! Как будто Окделл мог сказать что-то другое! Хотя оговорочка была интересная . . .
Стараясь не переходить на рык, Рокэ озвучил согласие принять клятву герцога Окделла. Теперь уж ничего не попишешь, Росио. Видно, Леворукому в Закате скучно стало . . .
Мальчишка, бледный и какой-то потерянный, дошел до кресла Алвы, опустился на колено, и, запинаясь, прочел слова клятвы. Значит, потребовать в монсеньоры Кэналлийского Ворона на виду у всех высших дворян королевства – это мы запросто, а клятву оруженосца произнести стесняемся?
Рокэ сжал ладонь, хранившую прикосновение сухих губ мальчишки. Леворукий побери, это оказалось неожиданно . . . приятно! За спиной теперь слышалось тяжелое сопение новоиспеченного оруженосца. Ничего, юноша, вы сами сделали выбор, теперь мой черед!
Интересно, второго Окделла в жизни никто из герцогов Алва, кажется, не встречал, да и еще в такой непосредственной близости. Оставалось надеяться, что Талиг переживет эти три года . . .
На следующее утро Алва вызвал оруженосца к себе в кабинет. Первый Маршал был относительно спокоен – отец говорил, что, по статистике, Окделлы начинают бедокурить лишь на третий – четвертый день после прибытия в столицу.
Сначала Рокэ как можно холоднее объяснил явившемуся юноше, что оруженосцы ему не нужны как класс, и что, посему, первейшая их обязанность – не доставлять неудобств. Однако в процессе монолога, приглядевшись к своему «приобретению», Рокэ был вынужден признать, что не все во властителях Надора так уж отвратительно. Юноша очень мило смущался, отводил взгляд, а на упоминании о деньгах забавно покраснел и прохрюкал что-то гневное.
К тому же оригинальность ситуации давала право на небольшое удовлетворение:
- А теперь, юноша, я жду от вас объяснений, чем обязан столь сомнительной чести быть вашим монсеньором.
- Я не обязан перед вами отчитываться! – заполошно вскричал Окделл. – Я имел право, и я выбрал.
- Несомненно. Но вам должно быть известно, что я – потомок предателя, страшный сон всех людей Чести, да к тому же убийца вашего отца и разоритель Надора. И после этого вы пожелали видеть меня своим наставником?
- Окделлы не боятся трудностей! Вы можете издеваться сколько угодно, я не отступлю, и . . .
- Юноша, вы мазохист? И от чего вы собираетесь не отступать?
Мальчишка явно оскорбился на незнакомое слово, к тому же в его глазах промелькнуло что-то вроде запоздалого страха. Он набычился, сжал губы, стиснул кулаки и стал похож на эсператистского мученика, готового самостоятельно войти в клетку со львами.
До Рокэ внезапно дошло. Этот кабанчик что, мстить ему собирается? Стало даже как-то обидно. Первый Маршал и себе не хотел признаваться, что втайне ожидал услышать что-то вроде «Эр Рокэ, вы мне всегда нравились, а людей Чести я уже видеть не могу!». Стареешь, Ворон, прямо в маразм впадаешь!
- Если планируете месть, вам следует все тщательно продумать. И не спешить как минимум полгода. Можете даже посоветоваться с друзьями семьи или кто у вас там.
Ах, как он чудно краснеет! Неужели, и правда, убить собирался? К своему удивлению, Алва почувствовал что-то вроде умиления. Вроде как маленький несмышленый котенок, играя, пытается отгрызть твой палец.
Хотя к этому котеночку еще предстоит найти подход.
- Что ж, не хотите отвечать – тогда свободны.
На миг можно поймать удивленный и недоверчивый взгляд. Да не буду я тебя убивать и пытать тоже не буду! Пока, по крайне мере.
Интересно, если сейчас ему нежно улыбнуться, что он будет делать? Но такие эксперименты в первые сутки знакомства были бы верхом опрометчивости.
К тому же что-то не так у него с лапкой – даже дверь открыть не смог.
- Юноша, что у вас с рукой?
Да, это какой-то рекордный Окделл! Так сразу? Все, Рокэ, ты влип.
Алва не помнил, был ли предусмотрен особый курс «Анатомии Окделлов» - лекции пропускал он с размахом, месяцами, не меньше. Придется орудовать на свой страх и риск.
Оказалось, что организм Окделлов достаточно сходен с организмом нормальных людей – по крайней мере, в области правой руки. Что характерно, мальчишка крепился, бледнел, кусал губу, но не кричал. Наверно, это тоже проявления «фамильной гордости». Почему титул герцога запрещает кричать, когда тебе больно – не ясно. Интересно, а ругаться он тоже запрещает? Надо бы выяснить.
Когда окончательно сомлевшего оруженосца слуги увели в его комнату, Рокэ заперся в кабинете со стратегическим запасом «Крови». Ситуация начала его развлекать, мало того – увлекать! С Эгмонтом все же было не так.
Алва уселся прямо на пол перед камином и медленно пригубил вино из бокала. Его Окделл оказался совсем не страшным, несмотря на все его коварные планы. Сероглазый русоволосый юноша с вечно неуверенной миной на лице. Почему-то хотелось до него дотронуться, смутить еще больше. В общем, Рокэ понимал, что в этом случае запирать двери и ставни выпадет не ему.
Однако столь наглядная демонстрация окделловской логики немного смутила соберано. Хотя . . . А вдруг есть шанс вернуть юношу к нормальной жизни? Кто знает, может, со временем, если его не возвращать в надорскую среду, Ричард станет проявлять признаки обыкновенного человека?
Столь серьезные намерения должны быть подкреплены научными доводами. Еще раз перевернув свою память, Рокэ был вынужден признать, что те крохи, которые остались от общения с братьями и отцом, совершенно не годятся для предстоящей деятельности. Вздохнув, Рокэ, герцог Алва, Повелитель Ветров, соберано Кэналлоа и Первый Маршал Талига взял подсвечник и направился на чердак – он помнил, что именно туда запихнул все свои конспекты Карлос, как раз перед тем, как отправиться в Лаик.
Через полчаса Рокэ, выпутываясь из паутины и отчихиваясь от пыли (сказать, что ли, Хуану, чтобы чердак прибрали? Да ну, там потом не найдешь ничего!), вернулся в свой кабинет, держа под мышкой целый ворох тетрадей. Проверив запас Крови (до утра хватит), Алва с удобством расположился перед камином и начал поглощать недогрызенный в детстве гранит науки. Ничего, отец был прав – нет лучшего стимула для изучения теории, чем насильственное столкновение с практикой!
Старые тетради, заполненные ровным почерком Карлоса, оказались кладезями полезной информации, которую в десять лет оценить, конечно, не удалось. С первой же лекции – «История возникновения, а также понятия, методы и задачи окделлографии» становилась ясна вся тяжесть проблемы:
«Еще соберано Гонзало в своих записях упоминал, что во время своего единственного визита в Талиг ему пришлось расстаться с порядочной суммой и сделать нехилый круг на север, выручая по просьбе короля некоего Эдмунда Окделла. Многие относят этот факт к категории легендарных, так как стиль повествования резко отличается от подлинного стиля Гонзало Алва, всегда славившегося крайним здравомыслием и сдержанностью.»
Сейчас Рокэ понимал, что та история – самая что ни на есть правда, так как спокойно об Окделлах писать не сможет никто. По крайней мере, из рода Алва.
Бегло просмотрев основные вехи истории и деяния самых одиозных из северных Повелителей, Рокэ пришел к выводу, что был почти прав в отношении Надора. Все до единого Повелители Скал минимум до шестнадцати лет проживали в сем непотребном месте, и очень вероятно, что это накладывало неизгладимый отпечаток на их характер. Единственный адекватный из Окделлов – Ричард Горик – был, как раз, еще в детстве взят на воспитание Шарлем Эпине, и повзрослел не среди унылых скал и чахлых яблонь, а в переездах между армейскими лагерями, что, безусловно, пошло ему только на пользу.
Идея запихнуть Ричарда куда-нибудь в Торку или Старую Придду, и самому отправиться туда же на годик - другой была, конечно, заманчивой, но трудновыполнимой. Но возьмем на заметку – в Надор отпускать нельзя. До полного выздоровления, как минимум.
Тут Первый Маршал задумался. У него по мере прочтения появлялось все больше идей по поводу адаптации юного Ричарда. Их нельзя оставлять просто так – надо привести в систему. Значит . . .
Рокэ легко поднялся с ковра, отстраненно удивившись, что за время изучения конспектов напрочь забыл про припасенную «Кровь». Хм, действительно, не до того сейчас.
Если бы кто-нибудь мог видеть Первого Маршала со стороны, он бы сильно удивился – такой азартный огонек в синих глазах загорался лишь перед дуэлью или очередной битвой в очередной войне. Но сейчас Рокэ Алва не собирался брать в руки оружие. Вместо того он наточил перо, проверил чернильницу, достал аккуратную стопку чистой бумаги и быстро, размашисто написал на верхнем листе:
Тема исследования: "Методы социальной адаптации типичного представителя семейства «Окделл» при изъятии его из привычной среды обитания».
Первый раз в своей жизни соберано Кэнналоа встречал рассвет в своем кабинете в обществе не пустых винных бутылок, а исчерканных листов бумаги. Компанию им составляли разбросанные тут и там конспекты и даже пара книг из библиотеки (Ворон был буквально сражен, когда на самой нижней полке нашел два интереснейших исследования рэя Хавьера Салины, посвященных речевым особенностям северян: "Пафос и его место в повседневной речи семейства Окделл" и "Значение фразы "Как вы смеете!" в понимании Окделлов о чести. Наиболее разумные на нее реакции и возможные последствия".
Честно сказать, голова Первого Маршала шла кругом. Он и не думал, что столько всего таится за внешне очень милым молодым человеком. Абсолютная приверженность изъеденным молью заветам чести - это еще ладно. Атрофированный инстинкт самосохранения - это мы уже наблюдали. А что вы скажете на практически кастовое деление людей на эориев, ординарцев, "навозников" и так называемую "чернь"? Окделлы что, верят, что душевные качества передаются по наследству? Ну и добавить к этому прямой, как бергерский меч, характер, неумение не то что соврать - просто недоговорить, крайнюю степень внушаемости в определенных условиях, тягу к защите всех благородных страдальцев . . .
Ох, за что ж такое наказание? Как вообще эти уникальные существа могли прожить столько Кругов? Здесь поневоле уверуешь, что Кэртиана хранит своих Повелителей.
Но самая большая загвоздка была в том, что все эти труды и лекции могли помочь лишь на этапе теории. В плане практики они давали советы только как максимально снизить присутствие Окделлов в своей жизни, и - упаси Леворукий - не привлечь их особого внимания. Рокэ же имел цель буквально противоположную - он был совсем не против, если один конкретный Окделл задержится в его жизни на подольше.
Рука герцога потянулась было к бутылке, но он вовремя вспомнил, что в общем-то уже утро, завтрака еще не было, поэтому стоит воздержаться. Ничего, вечером можно пригласить Савиньяков и наверстать в приличной компании.
В дверь постучался Хуан, как всегда, принесший воду для умывания и бритвенный набор. Преданный слуга, отметив, что соберано ночевал в кабинете, а не в спальне, не забыл про кубок с отваром горичника, на сей раз надменно отвергнутый хозяином. Да, одна ночь трезвости стоила того, чтобы увидеть потрясенное выражение на всегда каменном лице дворецкого.
- Хуан, есть новости?
- Нет, соберано, все спокойно. Вы сегодня хотели поехать во дворец, прикажете подать парадный мундир?
- Позже. Лучше скажи, как там мой оруженосец?
Уголки губ Хуана незаметно поползли вниз. Все ясно. Если представители рода Алва просто изучали Окделлов с легким любопытством и травили про них байки, то все до одного кэналлийцы терпеть не могли северных герцогов. Еще бы – один только род, а сколько хлопот их обожаемым соберано доставляет! А ведь с этим могут возникнуть проблемы. Если Хуан что-то выскажет Ричарду, тот не пойми, что подумает, и где его потом искать?
- Хуан, вот что. Ты ведь в курсе, как Окделл стал моим оруженосцем?
- Да, соберано, - в голосе Хуана слышалось отчетливое предложение сделать так, чтобы проблемы Окделлов больше никогда не тревожили род Алва.
- Так вот. Считай, что я сам его выбрал. Я провожу . . . хм, что-то вроде эксперимента. Этот Окделл молодой, неопытный, вдруг удастся его исправить?
- Не дело вы задумали, соберано, - Хуан помнил Рокэ, когда тому было только десять лет, поэтому мог давать советы. В крайних ситуациях. – Понятное дело, если появился новый способ залезть в пасть к ызаргу, вы его не пропустите, да только Окделлы . . . С ними можно и головы не сносить.
- Вот и посмотрим, - у Рокэ от предупреждений слуги только усилился азарт к этому делу. – Ты, главное, мне не мешай. Как говорится, не порть мне чистоту эксперимента. Пугать мальчишку не надо, и остальным слугам скажи, что Окделл под моей защитой. Не стоит его слишком шокировать, хотя бы поначалу, - казалось, герцог ведет беседу с самим собой. - Врача к нему вызывали?
- Да. Сказал, что все будет в порядке, велел поить успокаивающими отварами. Окделл после этого уснул и спит до сих пор.
- Ну и пусть спит. И сегодня пускай полежит. А к завтрашнему дню вели портному сшить для него парадный костюм.
- Как скажете, соберано.
- И скажи Кончите, чтобы клала меньше специй в еду.
- Да, соберано.
- И пусть Луис время от времени к нему наведывается – мало ли что.
- Как прикажете, соберано.
Алва хотел было еще сказать, чтобы Пако подобрал лошадь посмирнее, но Хуан уже вооружился бритвой, и соберано счел за лучшее промолчать.
читать дальше . . . . . . . .
Операция под кодовым названием «Эксперимент» оказалась настолько многогранной, что Рокэ и думать забыл о каких-то там войнах, а Хуану велел переставить бутылки с «Кровью» в дальний конец погреба – пить за успех еще рано, а до него – опрометчиво, да и времени нет.
Перед первым серьезным испытанием – совместной поездкой во дворец - Рокэ предпринял еще одну попытку понять алгоритм мышления своего подопечного. Ничего путного не вышло, и пришлось сделать вывод, что объект пока еще полностью дезориентирован и не имеет четкой линии поведения. С одной стороны – он в доме кровного врага всех людей Чести, с другой – он сам же этого врага и выбрал в свои наставники. Налицо явное отсутствие корреляции последних поступков с «заветами чести», что для Окделлов всегда являлось деструктивным фактором. Отсюда это нелепое «эр Рокэ», надутый вид и гордое молчание, от чего мальчишка становился еще умилительнее. Однако это означало, что Окделл был подвержен мощному воздействию со стороны явно комплементарного ему субъекта. То есть северянину успели промыть мозги до самого основания, ведь Окделлы сами по себе не могут пойти на союз с «одним из крыл зла». И, кажется, не надо долго ходить за ответом на вопрос «кто?».
На приеме в честь именин "бледного гиацинта" четко выделилось два деструктивных элемента, способных свести на нет все усилия Рокэ в рамках эксперимента. Во-первых – сам гиацинт, прекрасно воплотивший роль благородной страдалицы, плененной красотой и чистотой юного рыцаря. Реакция подопытного оказалась более чем явной. Стеклянный взгляд, судорожные движения, замедленные реакции . . . Хорошо, хоть слюни не текли. Ну, ничего, с этим можно будет справиться – через месяц он и смотреть в сторону всяких спаржевых не будет.
Зато другая проблема оказалась хоть и предсказуемой, но от того не менее опасной – Август Штанцлер мог убедить курицу, что она кошка, и наоборот. Что уж говорить о наивном юноше, который к тому же относится к ызаргу, как к другу семьи! Упаси Леворукий от таких друзей! Здесь придется действовать тоньше и как можно быстрее – старый "гусь" не любит отпускать добычу.
После приема Алва отпустил мальчишку погулять – пусть проветрится немного, может, что здравое в голову придет. Они с Хуаном еще утром утвердили график дежурств среди кэналлийцев-охранников, теперь Ричард не остается без присмотра. Рокэ же поспешил домой, торопясь зафиксировать данные первого «полевого испытания».
Итак, что у нас получается:
«Поведение наблюдаемого объекта Р. на первом этапе эксперимента поддается прогнозированию. Реакция на Людей Чести положительная, ярко выраженная.
На первом месте стоит раздражитель К., условно обозначенный как «гиацинт». Потенциально возможно возникновение влюбленности со стороны объекта, что нежелательно в условиях эксперимента.
Второй раздражитель Ш., имеющий кодовое название «гусь», а также «старый больной человек». Оказывает повышенное идеологическое влияние на объект, имеет навыки манипуляции, может попытаться использовать Р. для воздействия на исследователя.
В остальном объект в незнакомой обстановке теряется, нуждаясь в более опытном сопровождающем. Наблюдение в экстремальных условиях пока не производилось.»
Алва откинулся в кресле и задумался. Все это очень хорошо, но наблюдения можно и до старости проводить – Окделла этим не изменишь.Опять встает вопрос практического воздействия на изучаемого. Лекции Карлоса гласили, что между Окделлом и его «доброжелателями» встревать нельзя ни в коем случае, «реакция будет прямо противоположна воздействию, и может вызвать спонтанное проявление агрессии». В переводе на нормальный талиг – на тебя кинется разгневанный вепрь, которому уже не объяснишь, что добра хотел. Но и оставлять на самотек ничего нельзя – тогда прости-прощай, смешной надорский мальчик. А Рокэ привык получать то, чего хочет. Всегда.
В голову ничего не приходило, и Алва по какому-то наитию решил еще раз прошерстить библиотеку. Вообще там стоял целый стеллаж с заветной литературой, но все - теория, сейчас же нужны были практические результаты. В этот раз Рокэ был куда упорнее и залез даже в потайной чулан, где хранились личные архивы предыдущих герцогов – записи, не предназначенные для публикации и прочтения кем-либо, кроме самых близких. Конечно, шанс, что столь редкие источники будут гласить что-то о сумасшедших надорцах, был невелик, но Ворон привык выжимать из ветреной удачи максимум.
Каково же было его удивление, когда он встретил эту уже почти родную фамилию, и не где-нибудь – а в личных бумагах самого великого Алонсо!
Это была небольшая тетрадь, исписанная тонким, сложно читаемым почерком, а в заглавии стояло:
«Как оказать влияние на Окделла. Экспресс-метод в критической ситуации»
***
Рокэ заставил себя дойти до кабинета и только там погрузился в чтение.
Краткая предыстория оказалась знакомой – в детстве им приводили ее как пример того, что не надо превращать войну в дуэль. Во время Двадцатилетней герцог Надора Льюис Окделл, как сейчас пишут в хрониках, «герой войны, славившийся отвагой и упорством», причинял множество проблем командующему, требуя отпустить его в разведку. На первый взгляд – ничего страшного, но тогдашний Окделл желал идти в разведку только всем надорским отрядом и под своим знаменем. Так как, на его взгляд, «подкрадываться со спины, тайком – недостойно Человека Чести». Хорошо хоть на звучании горна не настаивал. Понятное дело, что доблестные вассалы его поддерживали, да и сам он упорством славился не зря. Маршал Алонсо тогда мог все решить одним волевым приказом, но, видно, чем-то приглянулась герцогу окделлография, отчего он решил пойти окружным путем. Результат – через три дня Окделл осознал свою ошибку и даже признал, что для разведки не годится. Каким стало его поведение в остальных ситуациях – неизвестно, но и это весьма впечатляло. Правда, через год Повелителя Скал убили, но это уже другая история.
Метод, правда, был довольно жесток и подразумевал наличие армии в военном положении, со всеми вытекающими последствиями. Да и торопиться не стоит, нам же нужен устойчивый результат. Если постараться, можно подогнать и под мирное время, вот только . . .
Рокэ скривился, будто хлебнул надорского вина. У него не было младших братьев или сестер, и весь опыт общения с детьми - это Савиньяки в пятилетнем возрасте. Но те белобрысые оторвы явно не нуждались в повышенном внимании и отеческих наставлениях. Сейчас же Ворону придется . . . мда, придется следить за каждым словом и как-то вызывать мальчишку на откровенность. Со стартовых позиций «крыла зла» сделать это будет непросто, а учитывая надорское воспитание и дружбу Ричарда со Штанцлером – задача приобретает характер невыполнимой, а значит – самое то для Кэналлийского Ворона. Тут главное – не слишком увлекаться, а то всю жизнь придется праведника изображать.
Начать следует с малого (хотя тут как посмотреть) – убедить объект в своей доброжелательности. Зря все-таки он оставил мальчишку болтаться без дела – совместный труд сближает. Но кто сказал, что ничего нельзя придумать?
В дверь постучали, и после разрешения в кабинете материализовался Луис. Вид встрепанный, будто по деревьям лазил, глаза прячет и с ноги на ногу переминается. Интересно, ведь именно Луис сегодня должен был смотреть за Ричардом, куда они уже влезли? Вот и будет нам наблюдение в экстремальных условиях, жаль только, что опосредованное.
Доклад слуги был краток и впечатляющ.
Первым пунктом Штанцлер – куда ж без него! Надодумать, эти два часа эр Август не потратил зря, и расписал Ворона во всех возможных красках.
Петушиные бои – ладно, хотя глупость, конечно, несусветная, но что еще от Лараков ждать?
А вот пять неизвестных татей в ночи на одного Окделла – это уже серьезно. Как бы ни хотел герцог списать все на банальное ограбление и несчастливую звезду своего оруженосца, но судя по всему, кто-то всерьез хочет от Ричарда избавиться.
- Ты разглядел нападавших?
- Нет, соберано, далеко же было. Я только выстрелил, двоих свалил, а остальные сами убежали. Ну и молодой дор двоих подранили, э . . . слегка.
Рокэ усмехнулся. Судя по тону, которым кэналлиец описывал схватку Ричарда с разбойниками, в Надоре изобрели новый способ фехтования, доселе неизвестный ни в Золотых, ни в Багряных землях. Но если мальчишка умудрился задеть двоих, он все-таки не безнадежен.
- Ты все правильно сделал. Можешь идти.
- Благодарю, соберано.
Алва потянулся, словно большой хищный кот, и, дотянувшись до пера, несколькими линиями изобразил на бумаге взъерошенный мальчишеский профиль. Потом дорисовал на заднем плане замок и поставил жирный знак вопроса. В довершении на листе появилась шпага и краткий список первоочередных задач:
«Нейтрализовать воздействие раздражителя Ш., в идеале – изменить реакцию объекта на этот раздражитель.
Привить принципы адекватной оценки окружающей действительности.
Действовать мягко, щадяще, чтобы не вызвать отторжения в неопытном уме».
На последнем пункте Рокэ тяжело вздохнул, словно давая обет целомудрия, и дописал на отдельном клочке бумаги уже нормальным языком:
Людей Чести не ругать
Про Эгмонта не вспоминать
Язвить хотя бы через раз
Научить попытаться научить фехтованию
Обязательно за что-нибудь похвалить.
Список был составлен на основе опыта маршала Алонсо, и Рокэ наделся, что сработает и сейчас.
Оглядев плоды своих трудов и скептически хмыкнув, Первый Маршал смял листок, бросил его в камин, а сам отправился спать. На сей раз – в спальню.
***
На следующее утро Ворону повезло – его оруженосца какая-то сила побудила встать к завтраку, а не к обеду. Мальчишка зачем-то ошивался около кабинета и впал в ступор, когда его там застали. «Реакция на исследователя - негативная», - с сожалением констатировал в уме Рокэ.
- Доброе утро, юноша, - все-таки Алва решил быть помягче! – Вижу, вам не спится? Хотели меня видеть?
Ричард шарахнулся в сторону, так что едва не налетел на любимую напольную вазу герцогини Долорес. Потом отступил уже аккуратнее и начал обходить Ворона по широкой дуге, что в узком коридоре было слабо осуществимо.
- Нет, эр, то есть, простите, монсеньор, я просто . . . хотел найти . . . ээ, где бы потренироваться, но кажется, потерялся, - фразу оруженосец закончил более-менее, но его лепет не оставлял никаких сомнений: врет. При этом краснея, смущаясь, отворачиваясь, перебирая пальцы – словом, демонстрируя все признаки неискренности. На Окделле можно было неопытных дознавателей тренировать.
- Если вы действительно хотели потренироваться, то площадка за домом будет гораздо удобнее этого коридора, - одно движение, будто собираешься уступить дорогу – и можно оказаться почти вплотную к растерянному мальчишке. Совершенно случайно, просто между двух ваз так мало свободного места . . .
Впрочем, спешить не стоило, и Алва дал оруженосцу выскользнуть из заманчивого положения. Пока для Рокэ все складывалось как нельзя лучше. Главное теперь – не спугнуть.
– Могу предложить свою компанию. До завтрака еще довольно времени, должен же я узнать, чего стоит мой оруженосец в бою.
«Объект» продолжил демонстрировать негативную реакцию. На сей раз он побледнел, стиснул зубы и кивнул, будто соглашался на дуэль, а не на тренировку. Наверняка что-то себе навыдумывал, что нормальному человеку и не вообразить. Но на площадку пошел без возражений, хотя на защитные колпачки уставился, будто видел их в первый раз в жизни.
С первого же выпада стало ясно, что сраженные накануне разбойники страдали чем-то ужасным, ибо с такой техникой легче было их уговорить самим наткнуться на чужую шпагу.
- Юноша, куда вы смотрите? Что такого интересного на моей рубашке? И мои сапоги вам тоже ничего увлекательного не расскажут.
Окделл, кажется, смутился еще больше, попытался смотреть в лицо противнику, а потом и вовсе . . . закрыл глаза. Рокэ от такого неожиданного финта растерялся настолько, что еле успел отвести шпагу, уже целящую в грудь мальчишки.
- Это что, жест смирения, юноша? – Алва не удержался от шпильки и в ответ получил взгляд, полный гнева и смущения.
- Нет, я . . . нечаянно.
Рокэ сосчитал в уме до шестнадцати по-гальтарски, чтобы пропустить все пришедшие на ум ехидные комментарии, и выдал самый мягкий:
- Весьма прискорбно.
Потом легко вздохнул и продолжил:
- Впредь запомните – смотреть надо противнику в глаза, только тогда вы сможете понять его следующее движение. И не надо так напрягаться, расслабьтесь. У вас, наверно, уже и кисть затекла.
Во время остальной тренировки Алва старался действовать очень аккуратно, внимательно отслеживая то возмущенные, то недоуменные взгляды своего неожиданного ученика. Оказалось, тот замыкается при обращении «юноша», и сожженный список мысленно пополнился еще одним пунктом: называть только по имени.
К концу тренировки «юношу» удалось убедить, что в правильной стойке и положении ног и корпуса нет ничего, противоречащего идеалам чести. Поняв, как должны выглядеть базовые элементы, сделанные из верной позиции, Ричард пришел в восторг, который постарался скрыть нарочито нахмуренным видом. Но радостный блеск в серых глазах был для Ворона лучшей наградой.
По окончании тренировки, взвесив «за» и «против», Рокэ решил, что похвала будет уместной. Все-таки степень обучаемости у мальчишки хотя бы не нулевая.
- Вы довольно упорны, Ричард. Если так продолжите и дальше, сможете чего-то добиться в фехтовании.
Как там у Алонсо? «Похвалу стоит строго дозировать, в противном случае можно вызвать у Окделла неадекватное повышение самооценки». Вроде не переборщил.
Ричард несмело улыбнулся, и Алва едва заставил себя сдержать победный возглас.
Правда, улыбка очень скоро сменилась привычной насупленностью:
- Но, эр Рокэ, в Лаик я был четвертым.
- В реальном бою любое место, кроме первого, означает смерть, - Алва решил «эра» пока не комментировать. - Надо быть лучшим, или вообще не ввязываться в драки.
- Не смейте так говорить о моем отце!
Ворон почесал бровь и признался себе, что теорию надо все-таки подгонять хотя бы до «удовлетворительно». Последний выпад оруженосца был совершенно непредвиденным и грозил обрушить едва налаженный слабый контакт.
- Юно . . . хм, Ричард, я не имел ввиду вашего отца . . . - что говорить дальше, если не затрагивать ни Людей Чести, ни саму пресловутую честь – непонятно.
- Конечно, ведь отец хромал, у него не было против вас ни единого шанса!
Похоже, научная удача стала отворачиваться от Алвы. Как говорится, сколько Окделла ни хвали, он все равно думать не будет. Ладно, выберем что-нибудь нейтральное:
- Шансы есть всегда. Особенно – на линии.
- Линия? Так это была линия? – Ричард выглядел так, будто ему сообщили, что среди его предков затесался навозник.
- Разве вам не рассказывали? Да, это была линия, и ваш отец умер очень быстро – от удара в сердце. Странно, что вы этого не знали.
- Не ваше дело! – огрызнулся оруженосец.
- А вот тут вы ошибаетесь. Дело как раз мое, пока вы мой оруженосец. Впрочем, с утра подобных разговоров более чем достаточно. Если хотите, можем продолжить вечером. А после завтрака жду вас в моем кабинете – у меня есть для вас поручение, - Рокэ изобразил кивок и поспешил ретироваться с поля сражения. Он так и не понял, за кем осталась победа, или хотя бы стратегическое преимущество, но отступать не собирался ни в коем случае.
***
С этого дня Рокэ стал самым настоящим отшельником. Он практически не покидал своего кабинета, зарываясь в бумаги, манускрипты, фолианты, делая бесконечные записи, вычерчивая схемы, и даже выводя какие-то формулы. Гора бумаг вокруг него росла, на столе уже не помещалась и имела четкую тенденцию не поместиться и в кабинете. Ворон с радостью бы перебазировался в библиотеку, но – увы! – было нельзя. Он сам же засадил туда Окделла для изучения информации об истории народов Кэртианы, надеясь, что научные изыскания помогут привести мыслительный процесс юноши хоть к каким-то стандартам.
Впрочем, было бы ошибкой говорить, что Рокэ совсем не выходил из кабинета. Он каждое утро проводил урок фехтования с Ричардом, и даже в последнее время перешел с одной похвалы на две. Мальчишка оказался абсолютно не избалован хорошим отношением, и на каждое теплое слово раскрывался, будто ему клятву верности давали.
Рокэ не преминул отразить это в своем исследовании. Эмоциональные отклонения в семействе Окделлов его предшественниками были рассмотрены из рук вон плохо, а ведь это не последний фактор, влияющий на поведение и прочие внешние реакции. Анамнеза Рокэ, к сожалению, не знал, но, судя по слухам, что ходили о герцогине Мирабелле, нормальным парнем Ричарду вырасти не светило. Похоже, половину окделльских "заскоков" можно списать на банальный недостаток нормальных человеческих отношений. Герцогская спесь, плюс неумение общаться с людьми, плюс целый букет рыцарских кодексов позапрошлого круга, и наследственная ненависть к роду Алва как раз и дали тот неповторимый букет, что Ворон вот уже несколько дней пытается распробовать.
Хотя из этого можно вытянуть и кое-что полезное. Судя по некоторым признакам, у Ричарда уже возникла некая эмоциональная привязанность к монсеньору. Если ее должным образом развить, это может вылиться во что-то более интересное. Итак,
"При негативном восприятии исследователя в статусе монсеньора или, по выражению ЛЧ, "эра", объект реагирует нормально на статус учителя, что свидетельствует о подсознательном признании исследователя в качестве ведущего субъекта.
Рекомендация: развивать деятельность в этом направлении. Помимо фехтования освоить описательные и военные науки"
Развив тему эмоциональных особенностей Окделлов примерно на параграф, Рокэ вернулся мыслями к текущей деятельности.
Помимо фехтования, и совсем уж не отменимых обязанностей Первого Маршала, Алва иногда не мог отказать себе в удовольствии подменить кого-либо из слуг, и самому тайком не проследить за Ричардом. Герцог понимал, что бдительный Хуан все равно приставлял охрану, теперь уже к соберано, но это его волновало мало. Гораздо интереснее было смотреть, как северянин бродит без дела по узким олларийским улочкам, как старательно принимает гордый независимый вид, проходя мимо рыночных лавок. Наверняка ему хочется подойти поближе и все рассмотреть, но титул не дает! Рокэ забавлялся, как ребенок, когда мог просчитывать нелепые поступки своего оруженосца.
Пару раз герцог таким образом оказывался у самого особняка кансильера, и ему приходилось, ругаясь, восстанавливать статус-кво и возвращаться домой – ставить в формулы очередные понижающие коэффициенты. Штанцлер окучивал мальчишку все плотнее, и это порой сводило на нет все осторожные попытки Алвы пробиться в надорскую твердыню. Но, чем дольше "гусь" пытался воздействовать, тем потеряннее приходил от него Ричард, что было заметно по огорошенному виду последнего, когда тот возвращался в особняк Ворона.
Алве больно было смотреть в несчастные серые глаза, но неуверенное поведение исследуемого было хорошим признаком. Позиция Людей Чести не воспринимается им однозначно, следовательно, есть почва для дальнейшей деятельности. Ворон раз за разом напоминал себе, что спешить нельзя, и вместо давно заготовленной проникновенной речи о подлой сути всех Людей Чести отправлял мальчишку в библиотеку с заданием освоить историю того или иного вооруженного конфликта.
Сегодня как раз был такой день. Алва посмотрел на часы. Замечательно, уже можно наведаться.
Обстановка в библиотеке все больше приближалась к беспорядку в кабинете соберано. Ричард согнулся над каким-то фолиантом, так что с порога из-за горы книг его было не разглядеть.
- Ну, как успехи, Ричард? Добрались до сути противостояния агмов и варитов? – Алва отыскал более-менее свободное от бумаг кресло, спихнул оттуда все лишнее, и вольготно уселся.
Оруженосец поднял на него туманный взгляд. Потом очнулся и знакомо нахмурил брови.
- Не знаю, монсеньор. Я прочитал, что вы велели, но . . .
- Но? – поторопил Алва. Было до закатных тварей интересно, что же такого смущающего Ричард усмотрел в старых северных преданиях.
- Там не было ни одного Человека Чести! – не выдержал, наконец, мальчишка.
Ворон был вынужден экстренно почесать нос, чтобы скрыть предательскую улыбку. Право, этот юноша стоил всех развлечений Олларии!
- А зачем они вам сдались? Те народы даже не были частью Талига, при чем тут Люди Чести?
- Но ведь предания . . . Как они возможны без рыцарей? Получается, это все про простолюдинов?! – в глазах оруженосца было столько праведного непонимания, что Рокэ ужаснулся.
- Люди чести были не всегда и не везде, юноша, - да, именно юноша. И не надо так смотреть, сам заслужил! Должен же ты понять, какую глупость сморозил. -Эти, как вы говорите, простолюдины, на протяжении кругов защищают свои земли так, как некоторым благородным и не снилось. Вспомните хотя бы Эрнани Последнего.
- Да как вы смеете! – Ричард покраснел чуть не до слез. – Люди Чести всегда были образцами мужества и благородства, и никогда не бросали свои земли! Если бы не подлое предательство . . . – видно, мальчишке от возмущения не хватило дальше слов, он сам не заметил, как вскочил, уронив пару книг на пол, и застыл, сжав кулаки и глядя исподлобья на своего монсеньора.
Соберано откровенно любовался.
Наконец-то он услышал заветную фразу, да еще и с визуальным сопровождением! Судя по тому, что Окделл произнес ее лишь спустя две недели пребывания в доме Алвы, Рокэ до того держался безупречно.
Теперь самое тяжелое – объект выведен из состояния равновесия, и пока не сформулировал очередную бредовую мысль, можно посеять зернышко разума.
- Ричард, послушай, - сейчас можно перейти на «ты», так будет вернее. – Доблесть и сила есть в каждом человеке, независимо от происхождения. Если на кону стоит судьба страны, каждый способен на подвиг, – Алва старался говорить медленно, почти монотонно, и Ричард поневоле успокоился, прислушиваясь. - Не важно, кто твои предки – эории или простые крестьяне. Или в твоих глазах подвиг теряет смысл, если он совершен простолюдином?
- Нет, я так не думаю, монсеньор, - смутился оруженосец и снова сел в кресло, но на этот раз разместился как-то неловко, будто не имел права занять все пространство. – Просто мне всегда говорили, что эории – самые благородные из людей, что никто лучше них не может справиться с защитой родных земель. И все легенды были, ну . . . о рыцарях. Разве нет? – Дик выглядел настолько беспомощным, что его эру пришлось приложить немалые усилия – так хотелось подойти, обнять и утешить.
«Такими темпами от Ворона во мне ничего не останется», - как-то отстраненно подумал Алва, но с намеченного пути не сошел:
- На самом деле, нет. Вы сами только что убедились, сколько героических историй связаны с простыми людьми. Подумайте об этом на досуге. А сейчас я хочу услышать от вас мнение об Агмаренской битве 382 года круга Молний. Вы изучили расстановку сил?
Оруженосец кивнул и стал рассказывать. Тема его явно увлекала, несмотря на отсутствие драгоценных Людей Чести.
Соберано слушал и размышлял. Мальчишка довольно умен, и умеет делать выводы, как это ни странно. Когда его сознание не застят выдуманные и навязанные суждения, он рассуждает даже с некоторой долей логики. Мысли Рокэ уже привычно вернулись к увесистой стопке исписанных листов, надёжно запертых в нижнем ящике стола.
«При построении абстрактных моделей Окделл проявляет наибольшую рассудительность. Для как можно более показательных результатов из задаваемых параметров необходимо исключать все известные ему фамилии, названия населенных мест, а также ненаучные категории, такие как «честь», «Люди Чести», «эории» и т.д. При соблюдении вышеназванных условий объект может достичь значительной степени взаимопонимания с собеседником».
Тот вечер был определенно успешным для реализации тайной миссии соберано. Ричард до конца разговора не мог скрыть удивления (видно, тоже не думал, что с эром можно спокойно поговорить), и даже следующим утром на тренировке забывал делать недовольное лицо. Наоборот, вошедший в азарт юноша даже пару раз был близок к тому, чтобы уколоть учителя.
Впрочем, скорее всего, причиной тому было не возросшее умение ученика, а рассеянное внимание герцога Алвы, более поглощенного созерцанием юного гибкого тела, нежели поддержанием рисунка боя . . .
читать дальше . . . . . . . .
Хрупкая идиллия продолжалась недолго. Буквально через несколько дней после памятного разговора, в не по-весеннему жаркий вечер в кабинет Рокэ Алвы постучался Хуан.
- Соберано, вы приказывали докладывать обо всем, случившемся с господином Окделлом.
«Господин Окделл» или «господин оруженосец» - только таких прозваний удостаивался Ричард от грозного управляющего, в то время как остальные слуги по-домашнему величали его «дором Рикардо», между собой то и дело сбиваясь на совсем уж простое «Рикко».
- И что же случилось на сей раз? – приподнял бровь Алва.
- Господин оруженосец опять навещал кансильера. Однако пробыл он там недолго, и вышел чрезвычайно разозленным. Сегодня за ним смотрит Луис, он рассказал, что господин Окделл пол-Олларии пропетляли, прежде чем сюда направиться.
- Вот как? – заинтересовался Рокэ. – Почему же Луис не докладывает мне сам?
- Он дежурит, соберано. С вашего позволения, я не решился оставить господина Окделла без присмотра даже в стенах дома. Понимаете, - всегда собранный и уверенный рэй Суавес откровенно замялся, подбирая слова, - скорее всего, господин Окделл находится сейчас в расстроенном сознании, это может вызвать неблагоприятные последствия.
Алва задумчиво посмотрел на своего самого верного слугу. Разумеется, Хуан больше беспокоился о последствиях для спокойствия и имущества своего соберано, нежели о состоянии герцога Окделла. Но что-то подсказывало Рокэ, что у заветной полочки в библиотеке появился еще один посетитель, помимо ее непосредственного хозяина.
- Что ж, Хуан, ты меня заинтриговал. Пригласи ко мне герцога Окделла, да и, - Рокэ огляделся. Все «опасные» бумаги были на сегодня уже убраны, и без них в кабинете стало как-то пустовато, - вина принеси, что ли. - И правда, воздержание слишком уж затянулось.
Хуан просиял.
- Будет сделано, соберано.
***
Оруженосец, действительно, был не в себе. Алва пришел в восторг от той гаммы чувств, что можно было прочесть по хмурому лицу - злость, возмущение, стыд, растерянность и еще что-то такое, чего не описать. У Рокэ промелькнула мысль, что его исследование необходимо снабдить иллюстрациями - такой материал не должен пропадать всуе! Усилием воли отогнав от себя картину, где он пытается вывести Окделла из себя, а художник торопится это запечатлеть, Ворон решил начать разговор с традиционного ритуала:
- Налейте мне вина, юноша, да и себе заодно.
Ричард так рванулся к столику, будто тот тоже был его кровником. Ухватился за кувшин, бокал, и . . . Ну, этого следовало ожидать.
- Вы сегодня довольно нервны, - сказал Алва, сметая сапогом осколки.
- Простите, монсеньор, - ну вот, теперь еще и чувство вины добавилось! Как это все в него одновременно помещается? - Я просто . . . я хочу сказать, что не смогу больше тренироваться, - Ричард покраснел, отвернулся и стал смотреть куда-то в угол.
"Восхитительно!" - Алва почувствовал предвкушение очередной нелепости.
- Вот как? Вы успели подхватить смертельную хворь?
- Нет! – чуть ли не закричал оруженосец. – Не буду, и все.
- Чудесный аргумент. Или вы думаете, что, освоив несколько ударов, вы уже стали превосходным фехтовальщиком? Пожалуй, я был слишком мягок с вами на тренировках!
- Я так не думаю, эр Рокэ, - едва слышно ответил Ричард. Ворон ждал продолжения, но его не последовало.
- Ясно. Что ж, это не отменяет ваших обязанностей. Достаньте из шкафа новые бокалы и разлейте уже вино, наконец.
На этот раз оруженосец действовал предельно аккуратно, даже чересчур. Алве пришлось ждать порядка четырех минут, прежде чем полный "Крови" бокал окажется у него в руке. Потом юноша пару минут пыхтел над выбором, налить ли себе, и в конце концов, повинуясь кивку монсеньора, уселся в кресло напротив, тоже с полным бокалом.
Росио вдруг подумалось, что ни в одном труде почему-то не описывалось поведение Окделла в нетрезвом виде. Или просто ни один из рода Алва не подбирался к надорцам настолько близко? Во времена Рамиро Второго окделлографию еще не изобрели, а после него и не было нормальных отношений между двумя родами.
Может, и правда, стоит напоить Окделла – и узнать весь его неповторимый внутренний мир?
"Нет, - твердо ответил себе Алва. - Это не наш метод. И потом, как я это все обосновывать буду?"
Не успел монсеньор утвердиться в своих благих намерениях, как оруженосец залпом осушил бокал выдержанного вина. И если для самого Алвы это была капля в море, то юноша захмелел практически сразу, что было понятно по его удивленному виду и расфокусированному взгляду.
Упускать такой шанс, несмотря на принятое ранее решение, Ворон не собирался.
- Так может, все-таки поведаете, что вас сподвигло отказаться от моих уроков?
Ричард неуверенно посмотрел на монсеньора, потом все же кивнул:
- Это все эр ...Штац-лер! Сам ни разу шпагу не держал, вот и не хочет . . . !
Насколько эта фраза была приятна для слуха, настолько же и труднообъяснима.
- Чего же не хочет наш уважаемый кансильер? Тренироваться у меня? Так я ему и не предлагаю – Леворукий упаси!
- Нет, - Ричард помотал головой так сильно, что растрепались волосы. – Только он говорит, что это развращает, то есть фехтование, то есть, когда фехтуешь, как вы, а мне нельзя!
У Рокэ зачесались пальцы взять перо и записать поскорее эту фразу, как образчик исключительной окделльской логики.
- Спешу вас утешить, Ричард, фехтовать, как я, вам не светит еще очень долго. И все же позвольте полюбопытствовать – что такого развращающего господин Штанцлер усмотрел в фехтовании?
Оруженосец умилительно нахмурился, видимо, старательно вспоминая все, что услышал от «эра Августа».
- Ну, нельзя все время побеждать. Получается, если вы деретесь лучше – значит, вы всегда и правы, даже если это не так. Что если я буду так драться, тоже привыкну к безнаказанности, - Дикон так тяжело вздохнул, будто уже чувствовал за собой все только что описанные грехи.
- А что думаете вы сами? – Ворон просто удивлялся, какой талант надо иметь, чтобы так сплести разумные и невразумительные вещи! Поди теперь расплети!
- Я?! - удивился Ричард. - Я не знаю, монсеньор. Мне нравится тренироваться, но . . .
- Боитесь, что, овладев в полной мере шпагой, пойдете убивать несогласных направо и налево?
- Нет, - улыбнулся Дик.
- Тогда в чем проблема? Не стану отрицать, во многом господин Штанцлер прав, - Рокэ несколько мгновений помолчал, ожидая, не рухнет ли мироздание от этих его слов. - Если вы будете судить о себе только по уровню владения шпагой, это вас в какой-то мере развратит. Но дело вовсе не в оружии и не в умении с ним обращаться, а в том, как вы к этому относитесь. Шпага лишь инструмент, и владеть им надо хотя бы потому, что это полезно для здоровья.
- Так получается, если я не захочу, то я не рав-раз-ращусь? И я могу тренироваться дальше?
- Конечно, - Алва слегка удивился такой легкой победе. - И завтра я покажу вам ваш истинный уровень фехтования, дабы вы избавились от наивных иллюзий. Хотя, могу немного развратить вас прямо сейчас. - Рокэ поднялся, успев заметить в глазах оруженосца испуг и непонимание.
Подойдя к Ричарду, Алва взял его руку и сложил пальцы в кулак. Ошеломленный оруженосец не сопротивлялся, и можно было подольше подержать еще мальчишескую, но уже довольно сильную ладонь в своих руках.
- Я решил преподать вам урок. Так, на всякий случай. Большой палец должен быть снизу. Вот так. Теперь можно бить. Хотите оскорбить — цельте в глаз или в нос. В нос лучше — будет море крови. Если драться всерьез — бейте в горло или в челюсть. Понятно?
— Да, монсеньор. Но зачем мне это?
— Шпага не всегда бывает уместна, а вы далеко не образец сдержанности, так что рано или поздно нарветесь. Но пока вы при мне, вы чужой добычей не станете. Можете сразу предупреждать своих противников, так даже честнее будет.
— Я никогда такого не скажу. Я не трус, — покраснев, выпалил Дикон и осекся.
— Зато другие трусы, — припечатал Алва. – Ну, у вас остались еще вопросы или сомнения?
- Но что мне сказать эру Августу? - Ричард, наверно, совсем сомлел. Стал бы он в обычном состоянии задавать такие вопросы Ворону?
- Можете сказать, что я в приказном порядке запретил вам прекращать тренировки. Кстати, именно так бы и было, если бы вы продолжали упорствовать в своем решении. Так что смело можете говорить, что коварный эр не оставил вам выбора.
Оруженосец как-то совсем грустно кивнул и попросил разрешения удалиться. Алва позволил, хотя на сердце было неспокойно. Наука наукой, но его «юноша» явно проживал не лучший период в своей жизни.
Продолжение - в комментариях...
для Обзоров
Автор: Yina-yinatinka
Размер: 13,8 тыс. слов
Персонажи: Рокэ Алва/Ричард Окделл
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: по заявке с феста: «Каждый представитель семейства Алва в обязательном порядке изучает такой предмет как «окделлография». читать дальшеРосио Алвасете в детстве его очень не любил и — совершенно — не понимал, годы спустя помнит что-то с пятого на десятое, но из-за выходки коварного Дика в Фабианов день вынужден срочно применять отсутствующие знания на практике. Практическое пособие по общению с Повелителем Скал в исполнении ПМа, импровизация или тщательная подготовка по старым, еще детским конспектам. Можно стеб.»
Посвящается Menedemos, восхитительному автору этой заявки)))
***
Первый маршал Талига, а также первый красавец, стрелок, фехтовальщик и наездник Рокэ Алва сидел на террасе дворца в окружении королевской четы и первых вельмож государства Талиг и старательно пытался скрыть напряжение за маской благородной скуки. Все дело было в том, что на дворе стояла весна, а календарь показывал, ни много, ни мало – день Святого Фабиана. День, когда знатные дворяне выбирают себе обузу на следующие три года. То есть, простите, оруженосца.
читать дальшеИ все бы ничего, но была в государстве одна подленькая традиция. читать дальшеЕсли юношу из первой четверки никто не называл, он мог сам выбрать себе монсеньора. Такого на памяти Рокэ еще не случалось, а вот отец рассказывал про юного Чарльза Рокслея, который напросился в оруженосцы к Анри Эпине. Та история не наделала абсолютно никакого шума, обе стороны остались удовлетворены, но Рокэ, когда про то узнал, поставил себе в уме зарубочку.
Половину «опасных» дней он умудрился просто-напросто прогулять, оправдываясь то войной, то инспекцией Кэналлоа (один раз даже пришлось симулировать запой). Но когда Его Высокопреосвященство кардинал Сильвестр начал недвусмысленно намекать, что, дескать, Первому Маршалу не пристало, надо блюсти, уважать, посещать и заседать, пришлось тактику изменить.
На ближайшем дне Святого Фабиана Рокэ как мог пристально изучил весь ассортимент потенциальных оруженосцев, и остановил свой выбор на Джастине Придде. Юноша казался самым меньшим злом по сравнению со всей остальной братией.
Первый Маршал не ошибся. Джастин был смышленым, в меру скромным, в меру инициативным, особых хлопот не доставлял. Ровно до того времени, пока Алве не пришло в голову свозить парня в Торку. Стоило только раз вытащить его из-под вражеских пуль, как у паршивца в голове что-то перемкнуло. То ли он сказок начитался, то ли с девушками ему не везло, но только Алва с тех пор заработал пожизненную привычку накрепко запирать свою спальню, да еще и ставни на окнах проверять, чего вообще никогда в жизни не делал. Ночью это спасало, а вот днем было некуда деваться от влюбленных взглядов, томных вздохов и скромных букетиков во всех углах дома.
Рокэ немного подумал над проблемой (пришлось делать это в одиночестве – все-таки у юноши первая любовь, можно войти в положение!), и на следующий же вечер пригласил оруженосца к себе в кабинет. Тот разговор Алва до сих пор считает образчиком вербального искусства. Оказалось, достаточно было огласить полный список своих любовников и любовниц (свежайшими сплетнями его снабдил Лионель, иначе Рокэ в жизни бы таких имен не узнал), а также осветить некоторые особенности гайифской любви (подумаешь, назвал пару-тройку осложнений и несчастных случаев - все ведь правда!).
На следующее же утро бледный юноша испросил разрешения навестить семью и спешно отбыл в поместье, где под предлогом болезни успешно просидел вплоть до окончания своей службы. Рокэ это устроило более чем, но сейчас предстояло снова сделать выбор, и лучше это сделать самому. Не дожидаясь, пока в тебя вцепится восторженное нечто.
Как назло, именно в этот день у него нет никакой отмазки! Сегодня выпускается юный Окделл, Повелитель Скал. Мало Алве было Эгмонта, которого сначала по всей Торке спасай, потом его восстание подавляй, да еще и дуэль с ним устраивай! Подпускать его отпрыска даже на расстояние мушкетного выстрела Рокэ не собирался.
Вообще, с Окделлами у Алв какая-то чушь творится. Рокэ в детстве даже хотели засадить за изучение окделлографии, ради укрепления будущего психического и физического здоровья, но, как правило, именно на этом предмете у юного Росио заканчивалось терпение. Подумаешь – Окделлы! Да они даже моря не видели! Да он их . . .! Тогда еще даже не маркиз Алвасете представлял, как построит всю эту семейку в две шеренги и будет учить маршевому шагу. Или построению пехоты? Не важно. Представления он устраивал в основном на пляже, сбежав с очередной «не нужной» лекции. Как бы теперь не пришлось об этом пожалеть!
Конечно, Алва не был полным нулем в пресловутой окделлографии. Какие-то занятия он все же посещал, да и соберано Алваро, как мог, просвещал сыновей. Ибо предупрежден – значит, вооружен, а Окделлы и подкованных людей в ступор вводили.
До сих пор ни один представитель дома Алва не избегал деструктивного влияния кого-либо из Окделлов. В разные времена надорские Повелители выскакивали в судьбе Воронов, как ызарги из кустов, и приносили осложнения разной степени тяжести. Больше всего не повезло Рамиро – старшему, ведь он лишился жизни благодаря Алану Окделлу. Зато Рамиро Второй получил некий иммунитет, благодаря чему сравнительно безболезненно мог общаться с Ричардом Гориком (хотя бытует мнение, что тот Ричард уродился абсолютно нормальным, поэтому до последнего и не хотел принимать титул герцога Окделла).
И совершенно неудивительно, что несколько поколений назад в Алвасете для наследников ввели особый предмет – окделлографию. Алва ничего не оставляют на самотек, тем более если от этого зависит благополучие потомков. Соберано Диего отличался научным складом ума и, сопоставив историю двух семей – Алва и Окделлов, сделал вывод о глубокой кармической связи между ними. После чего пожелал передать потомкам накопленный опыт и знания, дабы те имели представление, что их может ожидать.
Представление-то Рокэ имел, но от этого было не легче. По всем возможным и невозможным жизненным законам, если Окделл и Алва оказались в пределах одного города, надолго врозь они не останутся. Тем более Сильвестр еще учудил – видите ли, нежелательно, чтобы герцог Окделл оставался в столице! Понятное дело, кто в здравом уме это пожелать может?! Да вот только если у мальчишки будет шанс, у Рокэ шансов уже не будет.
Оставалась слабая надежда, что вепренок будет пятым или ниже (Росио, ну вот где твой ум? Шепнул бы пару словечек Арамоне – и не было бы сейчас никаких проблем!), однако она развеялась, как дым, когда ликтор зачитал список жеребят. Оставалось только одно – сделать ход первым.
Арно отпадает сразу – старшие Савиньяки всю кровь у него выпьют, если их пыжик не поедет в Торку.
Берто – неплохой вариант, но разлучать мальчишку с морем? Да и рука у Альмейды тяжелая . . .
Колиньяр? Ну уж нет – от такого даже ставни не спасут!
Кто там у нас еще? О, Придд! А что? Придды – они адекватные, хлопот с ними по минимуму, а если что – механизм уже отработан.
Да, Спруты, определенно, сносны как оруженосцы. Взять, что ли, следующего? О не-е-ет, Рокслей, катись ты в Закат! Тебе бы и Заль какой-нибудь подошел! Ладно, теперь одна надежда - на Леворукого!
Так и не определившийся с выбором Первый Маршал, скрестив пальцы (благо кружев на парадном мундире достаточно – никто не увидит) ожидал окончания этой медленной пытки. Так, вроде все? Да, ликтор уже поднимается по лестнице! Наконе . . . о, Создатель, ну за что?!
Ликтор еще не преодолел и четырех ступеней, как бледный русоволосый юноша из оставшихся на площади шести жеребят вышел вперед и дрожащим голосом заговорил.
- Я, как четвертый в выпуске, имею право выбрать монсеньора!
Ликтор замешкался, порылся в бумагах, однако, вынужден был кивнуть:
- Да. Согласно распоряжению Франциска Первого, лучшие представители молодого поколения не должны оставаться без наставника. Итак, Ричард, герцог Окделл, скажи нам, кого бы ты хотел видеть своим монсеньором?
- Я вызыв . . выбираю герцога Алву.
На площади воцарилась мертвая тишина. Через мгновение она взорвалась смешками, шепотками, вздохами и удивленными восклицаниями. Тоже мне, нашли новость! Как будто Окделл мог сказать что-то другое! Хотя оговорочка была интересная . . .
Стараясь не переходить на рык, Рокэ озвучил согласие принять клятву герцога Окделла. Теперь уж ничего не попишешь, Росио. Видно, Леворукому в Закате скучно стало . . .
Мальчишка, бледный и какой-то потерянный, дошел до кресла Алвы, опустился на колено, и, запинаясь, прочел слова клятвы. Значит, потребовать в монсеньоры Кэналлийского Ворона на виду у всех высших дворян королевства – это мы запросто, а клятву оруженосца произнести стесняемся?
Рокэ сжал ладонь, хранившую прикосновение сухих губ мальчишки. Леворукий побери, это оказалось неожиданно . . . приятно! За спиной теперь слышалось тяжелое сопение новоиспеченного оруженосца. Ничего, юноша, вы сами сделали выбор, теперь мой черед!
Интересно, второго Окделла в жизни никто из герцогов Алва, кажется, не встречал, да и еще в такой непосредственной близости. Оставалось надеяться, что Талиг переживет эти три года . . .
. . . . . . .
На следующее утро Алва вызвал оруженосца к себе в кабинет. Первый Маршал был относительно спокоен – отец говорил, что, по статистике, Окделлы начинают бедокурить лишь на третий – четвертый день после прибытия в столицу.
Сначала Рокэ как можно холоднее объяснил явившемуся юноше, что оруженосцы ему не нужны как класс, и что, посему, первейшая их обязанность – не доставлять неудобств. Однако в процессе монолога, приглядевшись к своему «приобретению», Рокэ был вынужден признать, что не все во властителях Надора так уж отвратительно. Юноша очень мило смущался, отводил взгляд, а на упоминании о деньгах забавно покраснел и прохрюкал что-то гневное.
К тому же оригинальность ситуации давала право на небольшое удовлетворение:
- А теперь, юноша, я жду от вас объяснений, чем обязан столь сомнительной чести быть вашим монсеньором.
- Я не обязан перед вами отчитываться! – заполошно вскричал Окделл. – Я имел право, и я выбрал.
- Несомненно. Но вам должно быть известно, что я – потомок предателя, страшный сон всех людей Чести, да к тому же убийца вашего отца и разоритель Надора. И после этого вы пожелали видеть меня своим наставником?
- Окделлы не боятся трудностей! Вы можете издеваться сколько угодно, я не отступлю, и . . .
- Юноша, вы мазохист? И от чего вы собираетесь не отступать?
Мальчишка явно оскорбился на незнакомое слово, к тому же в его глазах промелькнуло что-то вроде запоздалого страха. Он набычился, сжал губы, стиснул кулаки и стал похож на эсператистского мученика, готового самостоятельно войти в клетку со львами.
До Рокэ внезапно дошло. Этот кабанчик что, мстить ему собирается? Стало даже как-то обидно. Первый Маршал и себе не хотел признаваться, что втайне ожидал услышать что-то вроде «Эр Рокэ, вы мне всегда нравились, а людей Чести я уже видеть не могу!». Стареешь, Ворон, прямо в маразм впадаешь!
- Если планируете месть, вам следует все тщательно продумать. И не спешить как минимум полгода. Можете даже посоветоваться с друзьями семьи или кто у вас там.
Ах, как он чудно краснеет! Неужели, и правда, убить собирался? К своему удивлению, Алва почувствовал что-то вроде умиления. Вроде как маленький несмышленый котенок, играя, пытается отгрызть твой палец.
Хотя к этому котеночку еще предстоит найти подход.
- Что ж, не хотите отвечать – тогда свободны.
На миг можно поймать удивленный и недоверчивый взгляд. Да не буду я тебя убивать и пытать тоже не буду! Пока, по крайне мере.
Интересно, если сейчас ему нежно улыбнуться, что он будет делать? Но такие эксперименты в первые сутки знакомства были бы верхом опрометчивости.
К тому же что-то не так у него с лапкой – даже дверь открыть не смог.
- Юноша, что у вас с рукой?
. . . . . . . .
Да, это какой-то рекордный Окделл! Так сразу? Все, Рокэ, ты влип.
Алва не помнил, был ли предусмотрен особый курс «Анатомии Окделлов» - лекции пропускал он с размахом, месяцами, не меньше. Придется орудовать на свой страх и риск.
Оказалось, что организм Окделлов достаточно сходен с организмом нормальных людей – по крайней мере, в области правой руки. Что характерно, мальчишка крепился, бледнел, кусал губу, но не кричал. Наверно, это тоже проявления «фамильной гордости». Почему титул герцога запрещает кричать, когда тебе больно – не ясно. Интересно, а ругаться он тоже запрещает? Надо бы выяснить.
Когда окончательно сомлевшего оруженосца слуги увели в его комнату, Рокэ заперся в кабинете со стратегическим запасом «Крови». Ситуация начала его развлекать, мало того – увлекать! С Эгмонтом все же было не так.
Алва уселся прямо на пол перед камином и медленно пригубил вино из бокала. Его Окделл оказался совсем не страшным, несмотря на все его коварные планы. Сероглазый русоволосый юноша с вечно неуверенной миной на лице. Почему-то хотелось до него дотронуться, смутить еще больше. В общем, Рокэ понимал, что в этом случае запирать двери и ставни выпадет не ему.
Однако столь наглядная демонстрация окделловской логики немного смутила соберано. Хотя . . . А вдруг есть шанс вернуть юношу к нормальной жизни? Кто знает, может, со временем, если его не возвращать в надорскую среду, Ричард станет проявлять признаки обыкновенного человека?
Столь серьезные намерения должны быть подкреплены научными доводами. Еще раз перевернув свою память, Рокэ был вынужден признать, что те крохи, которые остались от общения с братьями и отцом, совершенно не годятся для предстоящей деятельности. Вздохнув, Рокэ, герцог Алва, Повелитель Ветров, соберано Кэналлоа и Первый Маршал Талига взял подсвечник и направился на чердак – он помнил, что именно туда запихнул все свои конспекты Карлос, как раз перед тем, как отправиться в Лаик.
Через полчаса Рокэ, выпутываясь из паутины и отчихиваясь от пыли (сказать, что ли, Хуану, чтобы чердак прибрали? Да ну, там потом не найдешь ничего!), вернулся в свой кабинет, держа под мышкой целый ворох тетрадей. Проверив запас Крови (до утра хватит), Алва с удобством расположился перед камином и начал поглощать недогрызенный в детстве гранит науки. Ничего, отец был прав – нет лучшего стимула для изучения теории, чем насильственное столкновение с практикой!
Старые тетради, заполненные ровным почерком Карлоса, оказались кладезями полезной информации, которую в десять лет оценить, конечно, не удалось. С первой же лекции – «История возникновения, а также понятия, методы и задачи окделлографии» становилась ясна вся тяжесть проблемы:
«Еще соберано Гонзало в своих записях упоминал, что во время своего единственного визита в Талиг ему пришлось расстаться с порядочной суммой и сделать нехилый круг на север, выручая по просьбе короля некоего Эдмунда Окделла. Многие относят этот факт к категории легендарных, так как стиль повествования резко отличается от подлинного стиля Гонзало Алва, всегда славившегося крайним здравомыслием и сдержанностью.»
Сейчас Рокэ понимал, что та история – самая что ни на есть правда, так как спокойно об Окделлах писать не сможет никто. По крайней мере, из рода Алва.
Бегло просмотрев основные вехи истории и деяния самых одиозных из северных Повелителей, Рокэ пришел к выводу, что был почти прав в отношении Надора. Все до единого Повелители Скал минимум до шестнадцати лет проживали в сем непотребном месте, и очень вероятно, что это накладывало неизгладимый отпечаток на их характер. Единственный адекватный из Окделлов – Ричард Горик – был, как раз, еще в детстве взят на воспитание Шарлем Эпине, и повзрослел не среди унылых скал и чахлых яблонь, а в переездах между армейскими лагерями, что, безусловно, пошло ему только на пользу.
Идея запихнуть Ричарда куда-нибудь в Торку или Старую Придду, и самому отправиться туда же на годик - другой была, конечно, заманчивой, но трудновыполнимой. Но возьмем на заметку – в Надор отпускать нельзя. До полного выздоровления, как минимум.
Тут Первый Маршал задумался. У него по мере прочтения появлялось все больше идей по поводу адаптации юного Ричарда. Их нельзя оставлять просто так – надо привести в систему. Значит . . .
Рокэ легко поднялся с ковра, отстраненно удивившись, что за время изучения конспектов напрочь забыл про припасенную «Кровь». Хм, действительно, не до того сейчас.
Если бы кто-нибудь мог видеть Первого Маршала со стороны, он бы сильно удивился – такой азартный огонек в синих глазах загорался лишь перед дуэлью или очередной битвой в очередной войне. Но сейчас Рокэ Алва не собирался брать в руки оружие. Вместо того он наточил перо, проверил чернильницу, достал аккуратную стопку чистой бумаги и быстро, размашисто написал на верхнем листе:
Тема исследования: "Методы социальной адаптации типичного представителя семейства «Окделл» при изъятии его из привычной среды обитания».
. . . . . . . .
Первый раз в своей жизни соберано Кэнналоа встречал рассвет в своем кабинете в обществе не пустых винных бутылок, а исчерканных листов бумаги. Компанию им составляли разбросанные тут и там конспекты и даже пара книг из библиотеки (Ворон был буквально сражен, когда на самой нижней полке нашел два интереснейших исследования рэя Хавьера Салины, посвященных речевым особенностям северян: "Пафос и его место в повседневной речи семейства Окделл" и "Значение фразы "Как вы смеете!" в понимании Окделлов о чести. Наиболее разумные на нее реакции и возможные последствия".
Честно сказать, голова Первого Маршала шла кругом. Он и не думал, что столько всего таится за внешне очень милым молодым человеком. Абсолютная приверженность изъеденным молью заветам чести - это еще ладно. Атрофированный инстинкт самосохранения - это мы уже наблюдали. А что вы скажете на практически кастовое деление людей на эориев, ординарцев, "навозников" и так называемую "чернь"? Окделлы что, верят, что душевные качества передаются по наследству? Ну и добавить к этому прямой, как бергерский меч, характер, неумение не то что соврать - просто недоговорить, крайнюю степень внушаемости в определенных условиях, тягу к защите всех благородных страдальцев . . .
Ох, за что ж такое наказание? Как вообще эти уникальные существа могли прожить столько Кругов? Здесь поневоле уверуешь, что Кэртиана хранит своих Повелителей.
Но самая большая загвоздка была в том, что все эти труды и лекции могли помочь лишь на этапе теории. В плане практики они давали советы только как максимально снизить присутствие Окделлов в своей жизни, и - упаси Леворукий - не привлечь их особого внимания. Рокэ же имел цель буквально противоположную - он был совсем не против, если один конкретный Окделл задержится в его жизни на подольше.
Рука герцога потянулась было к бутылке, но он вовремя вспомнил, что в общем-то уже утро, завтрака еще не было, поэтому стоит воздержаться. Ничего, вечером можно пригласить Савиньяков и наверстать в приличной компании.
В дверь постучался Хуан, как всегда, принесший воду для умывания и бритвенный набор. Преданный слуга, отметив, что соберано ночевал в кабинете, а не в спальне, не забыл про кубок с отваром горичника, на сей раз надменно отвергнутый хозяином. Да, одна ночь трезвости стоила того, чтобы увидеть потрясенное выражение на всегда каменном лице дворецкого.
- Хуан, есть новости?
- Нет, соберано, все спокойно. Вы сегодня хотели поехать во дворец, прикажете подать парадный мундир?
- Позже. Лучше скажи, как там мой оруженосец?
Уголки губ Хуана незаметно поползли вниз. Все ясно. Если представители рода Алва просто изучали Окделлов с легким любопытством и травили про них байки, то все до одного кэналлийцы терпеть не могли северных герцогов. Еще бы – один только род, а сколько хлопот их обожаемым соберано доставляет! А ведь с этим могут возникнуть проблемы. Если Хуан что-то выскажет Ричарду, тот не пойми, что подумает, и где его потом искать?
- Хуан, вот что. Ты ведь в курсе, как Окделл стал моим оруженосцем?
- Да, соберано, - в голосе Хуана слышалось отчетливое предложение сделать так, чтобы проблемы Окделлов больше никогда не тревожили род Алва.
- Так вот. Считай, что я сам его выбрал. Я провожу . . . хм, что-то вроде эксперимента. Этот Окделл молодой, неопытный, вдруг удастся его исправить?
- Не дело вы задумали, соберано, - Хуан помнил Рокэ, когда тому было только десять лет, поэтому мог давать советы. В крайних ситуациях. – Понятное дело, если появился новый способ залезть в пасть к ызаргу, вы его не пропустите, да только Окделлы . . . С ними можно и головы не сносить.
- Вот и посмотрим, - у Рокэ от предупреждений слуги только усилился азарт к этому делу. – Ты, главное, мне не мешай. Как говорится, не порть мне чистоту эксперимента. Пугать мальчишку не надо, и остальным слугам скажи, что Окделл под моей защитой. Не стоит его слишком шокировать, хотя бы поначалу, - казалось, герцог ведет беседу с самим собой. - Врача к нему вызывали?
- Да. Сказал, что все будет в порядке, велел поить успокаивающими отварами. Окделл после этого уснул и спит до сих пор.
- Ну и пусть спит. И сегодня пускай полежит. А к завтрашнему дню вели портному сшить для него парадный костюм.
- Как скажете, соберано.
- И скажи Кончите, чтобы клала меньше специй в еду.
- Да, соберано.
- И пусть Луис время от времени к нему наведывается – мало ли что.
- Как прикажете, соберано.
Алва хотел было еще сказать, чтобы Пако подобрал лошадь посмирнее, но Хуан уже вооружился бритвой, и соберано счел за лучшее промолчать.
. . . . . . . . .
читать дальше . . . . . . . .
Операция под кодовым названием «Эксперимент» оказалась настолько многогранной, что Рокэ и думать забыл о каких-то там войнах, а Хуану велел переставить бутылки с «Кровью» в дальний конец погреба – пить за успех еще рано, а до него – опрометчиво, да и времени нет.
Перед первым серьезным испытанием – совместной поездкой во дворец - Рокэ предпринял еще одну попытку понять алгоритм мышления своего подопечного. Ничего путного не вышло, и пришлось сделать вывод, что объект пока еще полностью дезориентирован и не имеет четкой линии поведения. С одной стороны – он в доме кровного врага всех людей Чести, с другой – он сам же этого врага и выбрал в свои наставники. Налицо явное отсутствие корреляции последних поступков с «заветами чести», что для Окделлов всегда являлось деструктивным фактором. Отсюда это нелепое «эр Рокэ», надутый вид и гордое молчание, от чего мальчишка становился еще умилительнее. Однако это означало, что Окделл был подвержен мощному воздействию со стороны явно комплементарного ему субъекта. То есть северянину успели промыть мозги до самого основания, ведь Окделлы сами по себе не могут пойти на союз с «одним из крыл зла». И, кажется, не надо долго ходить за ответом на вопрос «кто?».
На приеме в честь именин "бледного гиацинта" четко выделилось два деструктивных элемента, способных свести на нет все усилия Рокэ в рамках эксперимента. Во-первых – сам гиацинт, прекрасно воплотивший роль благородной страдалицы, плененной красотой и чистотой юного рыцаря. Реакция подопытного оказалась более чем явной. Стеклянный взгляд, судорожные движения, замедленные реакции . . . Хорошо, хоть слюни не текли. Ну, ничего, с этим можно будет справиться – через месяц он и смотреть в сторону всяких спаржевых не будет.
Зато другая проблема оказалась хоть и предсказуемой, но от того не менее опасной – Август Штанцлер мог убедить курицу, что она кошка, и наоборот. Что уж говорить о наивном юноше, который к тому же относится к ызаргу, как к другу семьи! Упаси Леворукий от таких друзей! Здесь придется действовать тоньше и как можно быстрее – старый "гусь" не любит отпускать добычу.
После приема Алва отпустил мальчишку погулять – пусть проветрится немного, может, что здравое в голову придет. Они с Хуаном еще утром утвердили график дежурств среди кэналлийцев-охранников, теперь Ричард не остается без присмотра. Рокэ же поспешил домой, торопясь зафиксировать данные первого «полевого испытания».
Итак, что у нас получается:
«Поведение наблюдаемого объекта Р. на первом этапе эксперимента поддается прогнозированию. Реакция на Людей Чести положительная, ярко выраженная.
На первом месте стоит раздражитель К., условно обозначенный как «гиацинт». Потенциально возможно возникновение влюбленности со стороны объекта, что нежелательно в условиях эксперимента.
Второй раздражитель Ш., имеющий кодовое название «гусь», а также «старый больной человек». Оказывает повышенное идеологическое влияние на объект, имеет навыки манипуляции, может попытаться использовать Р. для воздействия на исследователя.
В остальном объект в незнакомой обстановке теряется, нуждаясь в более опытном сопровождающем. Наблюдение в экстремальных условиях пока не производилось.»
Алва откинулся в кресле и задумался. Все это очень хорошо, но наблюдения можно и до старости проводить – Окделла этим не изменишь.Опять встает вопрос практического воздействия на изучаемого. Лекции Карлоса гласили, что между Окделлом и его «доброжелателями» встревать нельзя ни в коем случае, «реакция будет прямо противоположна воздействию, и может вызвать спонтанное проявление агрессии». В переводе на нормальный талиг – на тебя кинется разгневанный вепрь, которому уже не объяснишь, что добра хотел. Но и оставлять на самотек ничего нельзя – тогда прости-прощай, смешной надорский мальчик. А Рокэ привык получать то, чего хочет. Всегда.
В голову ничего не приходило, и Алва по какому-то наитию решил еще раз прошерстить библиотеку. Вообще там стоял целый стеллаж с заветной литературой, но все - теория, сейчас же нужны были практические результаты. В этот раз Рокэ был куда упорнее и залез даже в потайной чулан, где хранились личные архивы предыдущих герцогов – записи, не предназначенные для публикации и прочтения кем-либо, кроме самых близких. Конечно, шанс, что столь редкие источники будут гласить что-то о сумасшедших надорцах, был невелик, но Ворон привык выжимать из ветреной удачи максимум.
Каково же было его удивление, когда он встретил эту уже почти родную фамилию, и не где-нибудь – а в личных бумагах самого великого Алонсо!
Это была небольшая тетрадь, исписанная тонким, сложно читаемым почерком, а в заглавии стояло:
«Как оказать влияние на Окделла. Экспресс-метод в критической ситуации»
***
Рокэ заставил себя дойти до кабинета и только там погрузился в чтение.
Краткая предыстория оказалась знакомой – в детстве им приводили ее как пример того, что не надо превращать войну в дуэль. Во время Двадцатилетней герцог Надора Льюис Окделл, как сейчас пишут в хрониках, «герой войны, славившийся отвагой и упорством», причинял множество проблем командующему, требуя отпустить его в разведку. На первый взгляд – ничего страшного, но тогдашний Окделл желал идти в разведку только всем надорским отрядом и под своим знаменем. Так как, на его взгляд, «подкрадываться со спины, тайком – недостойно Человека Чести». Хорошо хоть на звучании горна не настаивал. Понятное дело, что доблестные вассалы его поддерживали, да и сам он упорством славился не зря. Маршал Алонсо тогда мог все решить одним волевым приказом, но, видно, чем-то приглянулась герцогу окделлография, отчего он решил пойти окружным путем. Результат – через три дня Окделл осознал свою ошибку и даже признал, что для разведки не годится. Каким стало его поведение в остальных ситуациях – неизвестно, но и это весьма впечатляло. Правда, через год Повелителя Скал убили, но это уже другая история.
Метод, правда, был довольно жесток и подразумевал наличие армии в военном положении, со всеми вытекающими последствиями. Да и торопиться не стоит, нам же нужен устойчивый результат. Если постараться, можно подогнать и под мирное время, вот только . . .
Рокэ скривился, будто хлебнул надорского вина. У него не было младших братьев или сестер, и весь опыт общения с детьми - это Савиньяки в пятилетнем возрасте. Но те белобрысые оторвы явно не нуждались в повышенном внимании и отеческих наставлениях. Сейчас же Ворону придется . . . мда, придется следить за каждым словом и как-то вызывать мальчишку на откровенность. Со стартовых позиций «крыла зла» сделать это будет непросто, а учитывая надорское воспитание и дружбу Ричарда со Штанцлером – задача приобретает характер невыполнимой, а значит – самое то для Кэналлийского Ворона. Тут главное – не слишком увлекаться, а то всю жизнь придется праведника изображать.
Начать следует с малого (хотя тут как посмотреть) – убедить объект в своей доброжелательности. Зря все-таки он оставил мальчишку болтаться без дела – совместный труд сближает. Но кто сказал, что ничего нельзя придумать?
В дверь постучали, и после разрешения в кабинете материализовался Луис. Вид встрепанный, будто по деревьям лазил, глаза прячет и с ноги на ногу переминается. Интересно, ведь именно Луис сегодня должен был смотреть за Ричардом, куда они уже влезли? Вот и будет нам наблюдение в экстремальных условиях, жаль только, что опосредованное.
Доклад слуги был краток и впечатляющ.
Первым пунктом Штанцлер – куда ж без него! Надодумать, эти два часа эр Август не потратил зря, и расписал Ворона во всех возможных красках.
Петушиные бои – ладно, хотя глупость, конечно, несусветная, но что еще от Лараков ждать?
А вот пять неизвестных татей в ночи на одного Окделла – это уже серьезно. Как бы ни хотел герцог списать все на банальное ограбление и несчастливую звезду своего оруженосца, но судя по всему, кто-то всерьез хочет от Ричарда избавиться.
- Ты разглядел нападавших?
- Нет, соберано, далеко же было. Я только выстрелил, двоих свалил, а остальные сами убежали. Ну и молодой дор двоих подранили, э . . . слегка.
Рокэ усмехнулся. Судя по тону, которым кэналлиец описывал схватку Ричарда с разбойниками, в Надоре изобрели новый способ фехтования, доселе неизвестный ни в Золотых, ни в Багряных землях. Но если мальчишка умудрился задеть двоих, он все-таки не безнадежен.
- Ты все правильно сделал. Можешь идти.
- Благодарю, соберано.
Алва потянулся, словно большой хищный кот, и, дотянувшись до пера, несколькими линиями изобразил на бумаге взъерошенный мальчишеский профиль. Потом дорисовал на заднем плане замок и поставил жирный знак вопроса. В довершении на листе появилась шпага и краткий список первоочередных задач:
«Нейтрализовать воздействие раздражителя Ш., в идеале – изменить реакцию объекта на этот раздражитель.
Привить принципы адекватной оценки окружающей действительности.
Действовать мягко, щадяще, чтобы не вызвать отторжения в неопытном уме».
На последнем пункте Рокэ тяжело вздохнул, словно давая обет целомудрия, и дописал на отдельном клочке бумаги уже нормальным языком:
Людей Чести не ругать
Про Эгмонта не вспоминать
Язвить хотя бы через раз
Обязательно за что-нибудь похвалить.
Список был составлен на основе опыта маршала Алонсо, и Рокэ наделся, что сработает и сейчас.
Оглядев плоды своих трудов и скептически хмыкнув, Первый Маршал смял листок, бросил его в камин, а сам отправился спать. На сей раз – в спальню.
***
На следующее утро Ворону повезло – его оруженосца какая-то сила побудила встать к завтраку, а не к обеду. Мальчишка зачем-то ошивался около кабинета и впал в ступор, когда его там застали. «Реакция на исследователя - негативная», - с сожалением констатировал в уме Рокэ.
- Доброе утро, юноша, - все-таки Алва решил быть помягче! – Вижу, вам не спится? Хотели меня видеть?
Ричард шарахнулся в сторону, так что едва не налетел на любимую напольную вазу герцогини Долорес. Потом отступил уже аккуратнее и начал обходить Ворона по широкой дуге, что в узком коридоре было слабо осуществимо.
- Нет, эр, то есть, простите, монсеньор, я просто . . . хотел найти . . . ээ, где бы потренироваться, но кажется, потерялся, - фразу оруженосец закончил более-менее, но его лепет не оставлял никаких сомнений: врет. При этом краснея, смущаясь, отворачиваясь, перебирая пальцы – словом, демонстрируя все признаки неискренности. На Окделле можно было неопытных дознавателей тренировать.
- Если вы действительно хотели потренироваться, то площадка за домом будет гораздо удобнее этого коридора, - одно движение, будто собираешься уступить дорогу – и можно оказаться почти вплотную к растерянному мальчишке. Совершенно случайно, просто между двух ваз так мало свободного места . . .
Впрочем, спешить не стоило, и Алва дал оруженосцу выскользнуть из заманчивого положения. Пока для Рокэ все складывалось как нельзя лучше. Главное теперь – не спугнуть.
– Могу предложить свою компанию. До завтрака еще довольно времени, должен же я узнать, чего стоит мой оруженосец в бою.
«Объект» продолжил демонстрировать негативную реакцию. На сей раз он побледнел, стиснул зубы и кивнул, будто соглашался на дуэль, а не на тренировку. Наверняка что-то себе навыдумывал, что нормальному человеку и не вообразить. Но на площадку пошел без возражений, хотя на защитные колпачки уставился, будто видел их в первый раз в жизни.
С первого же выпада стало ясно, что сраженные накануне разбойники страдали чем-то ужасным, ибо с такой техникой легче было их уговорить самим наткнуться на чужую шпагу.
- Юноша, куда вы смотрите? Что такого интересного на моей рубашке? И мои сапоги вам тоже ничего увлекательного не расскажут.
Окделл, кажется, смутился еще больше, попытался смотреть в лицо противнику, а потом и вовсе . . . закрыл глаза. Рокэ от такого неожиданного финта растерялся настолько, что еле успел отвести шпагу, уже целящую в грудь мальчишки.
- Это что, жест смирения, юноша? – Алва не удержался от шпильки и в ответ получил взгляд, полный гнева и смущения.
- Нет, я . . . нечаянно.
Рокэ сосчитал в уме до шестнадцати по-гальтарски, чтобы пропустить все пришедшие на ум ехидные комментарии, и выдал самый мягкий:
- Весьма прискорбно.
Потом легко вздохнул и продолжил:
- Впредь запомните – смотреть надо противнику в глаза, только тогда вы сможете понять его следующее движение. И не надо так напрягаться, расслабьтесь. У вас, наверно, уже и кисть затекла.
Во время остальной тренировки Алва старался действовать очень аккуратно, внимательно отслеживая то возмущенные, то недоуменные взгляды своего неожиданного ученика. Оказалось, тот замыкается при обращении «юноша», и сожженный список мысленно пополнился еще одним пунктом: называть только по имени.
К концу тренировки «юношу» удалось убедить, что в правильной стойке и положении ног и корпуса нет ничего, противоречащего идеалам чести. Поняв, как должны выглядеть базовые элементы, сделанные из верной позиции, Ричард пришел в восторг, который постарался скрыть нарочито нахмуренным видом. Но радостный блеск в серых глазах был для Ворона лучшей наградой.
По окончании тренировки, взвесив «за» и «против», Рокэ решил, что похвала будет уместной. Все-таки степень обучаемости у мальчишки хотя бы не нулевая.
- Вы довольно упорны, Ричард. Если так продолжите и дальше, сможете чего-то добиться в фехтовании.
Как там у Алонсо? «Похвалу стоит строго дозировать, в противном случае можно вызвать у Окделла неадекватное повышение самооценки». Вроде не переборщил.
Ричард несмело улыбнулся, и Алва едва заставил себя сдержать победный возглас.
Правда, улыбка очень скоро сменилась привычной насупленностью:
- Но, эр Рокэ, в Лаик я был четвертым.
- В реальном бою любое место, кроме первого, означает смерть, - Алва решил «эра» пока не комментировать. - Надо быть лучшим, или вообще не ввязываться в драки.
- Не смейте так говорить о моем отце!
Ворон почесал бровь и признался себе, что теорию надо все-таки подгонять хотя бы до «удовлетворительно». Последний выпад оруженосца был совершенно непредвиденным и грозил обрушить едва налаженный слабый контакт.
- Юно . . . хм, Ричард, я не имел ввиду вашего отца . . . - что говорить дальше, если не затрагивать ни Людей Чести, ни саму пресловутую честь – непонятно.
- Конечно, ведь отец хромал, у него не было против вас ни единого шанса!
Похоже, научная удача стала отворачиваться от Алвы. Как говорится, сколько Окделла ни хвали, он все равно думать не будет. Ладно, выберем что-нибудь нейтральное:
- Шансы есть всегда. Особенно – на линии.
- Линия? Так это была линия? – Ричард выглядел так, будто ему сообщили, что среди его предков затесался навозник.
- Разве вам не рассказывали? Да, это была линия, и ваш отец умер очень быстро – от удара в сердце. Странно, что вы этого не знали.
- Не ваше дело! – огрызнулся оруженосец.
- А вот тут вы ошибаетесь. Дело как раз мое, пока вы мой оруженосец. Впрочем, с утра подобных разговоров более чем достаточно. Если хотите, можем продолжить вечером. А после завтрака жду вас в моем кабинете – у меня есть для вас поручение, - Рокэ изобразил кивок и поспешил ретироваться с поля сражения. Он так и не понял, за кем осталась победа, или хотя бы стратегическое преимущество, но отступать не собирался ни в коем случае.
***
С этого дня Рокэ стал самым настоящим отшельником. Он практически не покидал своего кабинета, зарываясь в бумаги, манускрипты, фолианты, делая бесконечные записи, вычерчивая схемы, и даже выводя какие-то формулы. Гора бумаг вокруг него росла, на столе уже не помещалась и имела четкую тенденцию не поместиться и в кабинете. Ворон с радостью бы перебазировался в библиотеку, но – увы! – было нельзя. Он сам же засадил туда Окделла для изучения информации об истории народов Кэртианы, надеясь, что научные изыскания помогут привести мыслительный процесс юноши хоть к каким-то стандартам.
Впрочем, было бы ошибкой говорить, что Рокэ совсем не выходил из кабинета. Он каждое утро проводил урок фехтования с Ричардом, и даже в последнее время перешел с одной похвалы на две. Мальчишка оказался абсолютно не избалован хорошим отношением, и на каждое теплое слово раскрывался, будто ему клятву верности давали.
Рокэ не преминул отразить это в своем исследовании. Эмоциональные отклонения в семействе Окделлов его предшественниками были рассмотрены из рук вон плохо, а ведь это не последний фактор, влияющий на поведение и прочие внешние реакции. Анамнеза Рокэ, к сожалению, не знал, но, судя по слухам, что ходили о герцогине Мирабелле, нормальным парнем Ричарду вырасти не светило. Похоже, половину окделльских "заскоков" можно списать на банальный недостаток нормальных человеческих отношений. Герцогская спесь, плюс неумение общаться с людьми, плюс целый букет рыцарских кодексов позапрошлого круга, и наследственная ненависть к роду Алва как раз и дали тот неповторимый букет, что Ворон вот уже несколько дней пытается распробовать.
Хотя из этого можно вытянуть и кое-что полезное. Судя по некоторым признакам, у Ричарда уже возникла некая эмоциональная привязанность к монсеньору. Если ее должным образом развить, это может вылиться во что-то более интересное. Итак,
"При негативном восприятии исследователя в статусе монсеньора или, по выражению ЛЧ, "эра", объект реагирует нормально на статус учителя, что свидетельствует о подсознательном признании исследователя в качестве ведущего субъекта.
Рекомендация: развивать деятельность в этом направлении. Помимо фехтования освоить описательные и военные науки"
Развив тему эмоциональных особенностей Окделлов примерно на параграф, Рокэ вернулся мыслями к текущей деятельности.
Помимо фехтования, и совсем уж не отменимых обязанностей Первого Маршала, Алва иногда не мог отказать себе в удовольствии подменить кого-либо из слуг, и самому тайком не проследить за Ричардом. Герцог понимал, что бдительный Хуан все равно приставлял охрану, теперь уже к соберано, но это его волновало мало. Гораздо интереснее было смотреть, как северянин бродит без дела по узким олларийским улочкам, как старательно принимает гордый независимый вид, проходя мимо рыночных лавок. Наверняка ему хочется подойти поближе и все рассмотреть, но титул не дает! Рокэ забавлялся, как ребенок, когда мог просчитывать нелепые поступки своего оруженосца.
Пару раз герцог таким образом оказывался у самого особняка кансильера, и ему приходилось, ругаясь, восстанавливать статус-кво и возвращаться домой – ставить в формулы очередные понижающие коэффициенты. Штанцлер окучивал мальчишку все плотнее, и это порой сводило на нет все осторожные попытки Алвы пробиться в надорскую твердыню. Но, чем дольше "гусь" пытался воздействовать, тем потеряннее приходил от него Ричард, что было заметно по огорошенному виду последнего, когда тот возвращался в особняк Ворона.
Алве больно было смотреть в несчастные серые глаза, но неуверенное поведение исследуемого было хорошим признаком. Позиция Людей Чести не воспринимается им однозначно, следовательно, есть почва для дальнейшей деятельности. Ворон раз за разом напоминал себе, что спешить нельзя, и вместо давно заготовленной проникновенной речи о подлой сути всех Людей Чести отправлял мальчишку в библиотеку с заданием освоить историю того или иного вооруженного конфликта.
Сегодня как раз был такой день. Алва посмотрел на часы. Замечательно, уже можно наведаться.
Обстановка в библиотеке все больше приближалась к беспорядку в кабинете соберано. Ричард согнулся над каким-то фолиантом, так что с порога из-за горы книг его было не разглядеть.
- Ну, как успехи, Ричард? Добрались до сути противостояния агмов и варитов? – Алва отыскал более-менее свободное от бумаг кресло, спихнул оттуда все лишнее, и вольготно уселся.
Оруженосец поднял на него туманный взгляд. Потом очнулся и знакомо нахмурил брови.
- Не знаю, монсеньор. Я прочитал, что вы велели, но . . .
- Но? – поторопил Алва. Было до закатных тварей интересно, что же такого смущающего Ричард усмотрел в старых северных преданиях.
- Там не было ни одного Человека Чести! – не выдержал, наконец, мальчишка.
Ворон был вынужден экстренно почесать нос, чтобы скрыть предательскую улыбку. Право, этот юноша стоил всех развлечений Олларии!
- А зачем они вам сдались? Те народы даже не были частью Талига, при чем тут Люди Чести?
- Но ведь предания . . . Как они возможны без рыцарей? Получается, это все про простолюдинов?! – в глазах оруженосца было столько праведного непонимания, что Рокэ ужаснулся.
- Люди чести были не всегда и не везде, юноша, - да, именно юноша. И не надо так смотреть, сам заслужил! Должен же ты понять, какую глупость сморозил. -Эти, как вы говорите, простолюдины, на протяжении кругов защищают свои земли так, как некоторым благородным и не снилось. Вспомните хотя бы Эрнани Последнего.
- Да как вы смеете! – Ричард покраснел чуть не до слез. – Люди Чести всегда были образцами мужества и благородства, и никогда не бросали свои земли! Если бы не подлое предательство . . . – видно, мальчишке от возмущения не хватило дальше слов, он сам не заметил, как вскочил, уронив пару книг на пол, и застыл, сжав кулаки и глядя исподлобья на своего монсеньора.
Соберано откровенно любовался.
Наконец-то он услышал заветную фразу, да еще и с визуальным сопровождением! Судя по тому, что Окделл произнес ее лишь спустя две недели пребывания в доме Алвы, Рокэ до того держался безупречно.
Теперь самое тяжелое – объект выведен из состояния равновесия, и пока не сформулировал очередную бредовую мысль, можно посеять зернышко разума.
- Ричард, послушай, - сейчас можно перейти на «ты», так будет вернее. – Доблесть и сила есть в каждом человеке, независимо от происхождения. Если на кону стоит судьба страны, каждый способен на подвиг, – Алва старался говорить медленно, почти монотонно, и Ричард поневоле успокоился, прислушиваясь. - Не важно, кто твои предки – эории или простые крестьяне. Или в твоих глазах подвиг теряет смысл, если он совершен простолюдином?
- Нет, я так не думаю, монсеньор, - смутился оруженосец и снова сел в кресло, но на этот раз разместился как-то неловко, будто не имел права занять все пространство. – Просто мне всегда говорили, что эории – самые благородные из людей, что никто лучше них не может справиться с защитой родных земель. И все легенды были, ну . . . о рыцарях. Разве нет? – Дик выглядел настолько беспомощным, что его эру пришлось приложить немалые усилия – так хотелось подойти, обнять и утешить.
«Такими темпами от Ворона во мне ничего не останется», - как-то отстраненно подумал Алва, но с намеченного пути не сошел:
- На самом деле, нет. Вы сами только что убедились, сколько героических историй связаны с простыми людьми. Подумайте об этом на досуге. А сейчас я хочу услышать от вас мнение об Агмаренской битве 382 года круга Молний. Вы изучили расстановку сил?
Оруженосец кивнул и стал рассказывать. Тема его явно увлекала, несмотря на отсутствие драгоценных Людей Чести.
Соберано слушал и размышлял. Мальчишка довольно умен, и умеет делать выводы, как это ни странно. Когда его сознание не застят выдуманные и навязанные суждения, он рассуждает даже с некоторой долей логики. Мысли Рокэ уже привычно вернулись к увесистой стопке исписанных листов, надёжно запертых в нижнем ящике стола.
«При построении абстрактных моделей Окделл проявляет наибольшую рассудительность. Для как можно более показательных результатов из задаваемых параметров необходимо исключать все известные ему фамилии, названия населенных мест, а также ненаучные категории, такие как «честь», «Люди Чести», «эории» и т.д. При соблюдении вышеназванных условий объект может достичь значительной степени взаимопонимания с собеседником».
Тот вечер был определенно успешным для реализации тайной миссии соберано. Ричард до конца разговора не мог скрыть удивления (видно, тоже не думал, что с эром можно спокойно поговорить), и даже следующим утром на тренировке забывал делать недовольное лицо. Наоборот, вошедший в азарт юноша даже пару раз был близок к тому, чтобы уколоть учителя.
Впрочем, скорее всего, причиной тому было не возросшее умение ученика, а рассеянное внимание герцога Алвы, более поглощенного созерцанием юного гибкого тела, нежели поддержанием рисунка боя . . .
читать дальше . . . . . . . .
Хрупкая идиллия продолжалась недолго. Буквально через несколько дней после памятного разговора, в не по-весеннему жаркий вечер в кабинет Рокэ Алвы постучался Хуан.
- Соберано, вы приказывали докладывать обо всем, случившемся с господином Окделлом.
«Господин Окделл» или «господин оруженосец» - только таких прозваний удостаивался Ричард от грозного управляющего, в то время как остальные слуги по-домашнему величали его «дором Рикардо», между собой то и дело сбиваясь на совсем уж простое «Рикко».
- И что же случилось на сей раз? – приподнял бровь Алва.
- Господин оруженосец опять навещал кансильера. Однако пробыл он там недолго, и вышел чрезвычайно разозленным. Сегодня за ним смотрит Луис, он рассказал, что господин Окделл пол-Олларии пропетляли, прежде чем сюда направиться.
- Вот как? – заинтересовался Рокэ. – Почему же Луис не докладывает мне сам?
- Он дежурит, соберано. С вашего позволения, я не решился оставить господина Окделла без присмотра даже в стенах дома. Понимаете, - всегда собранный и уверенный рэй Суавес откровенно замялся, подбирая слова, - скорее всего, господин Окделл находится сейчас в расстроенном сознании, это может вызвать неблагоприятные последствия.
Алва задумчиво посмотрел на своего самого верного слугу. Разумеется, Хуан больше беспокоился о последствиях для спокойствия и имущества своего соберано, нежели о состоянии герцога Окделла. Но что-то подсказывало Рокэ, что у заветной полочки в библиотеке появился еще один посетитель, помимо ее непосредственного хозяина.
- Что ж, Хуан, ты меня заинтриговал. Пригласи ко мне герцога Окделла, да и, - Рокэ огляделся. Все «опасные» бумаги были на сегодня уже убраны, и без них в кабинете стало как-то пустовато, - вина принеси, что ли. - И правда, воздержание слишком уж затянулось.
Хуан просиял.
- Будет сделано, соберано.
***
Оруженосец, действительно, был не в себе. Алва пришел в восторг от той гаммы чувств, что можно было прочесть по хмурому лицу - злость, возмущение, стыд, растерянность и еще что-то такое, чего не описать. У Рокэ промелькнула мысль, что его исследование необходимо снабдить иллюстрациями - такой материал не должен пропадать всуе! Усилием воли отогнав от себя картину, где он пытается вывести Окделла из себя, а художник торопится это запечатлеть, Ворон решил начать разговор с традиционного ритуала:
- Налейте мне вина, юноша, да и себе заодно.
Ричард так рванулся к столику, будто тот тоже был его кровником. Ухватился за кувшин, бокал, и . . . Ну, этого следовало ожидать.
- Вы сегодня довольно нервны, - сказал Алва, сметая сапогом осколки.
- Простите, монсеньор, - ну вот, теперь еще и чувство вины добавилось! Как это все в него одновременно помещается? - Я просто . . . я хочу сказать, что не смогу больше тренироваться, - Ричард покраснел, отвернулся и стал смотреть куда-то в угол.
"Восхитительно!" - Алва почувствовал предвкушение очередной нелепости.
- Вот как? Вы успели подхватить смертельную хворь?
- Нет! – чуть ли не закричал оруженосец. – Не буду, и все.
- Чудесный аргумент. Или вы думаете, что, освоив несколько ударов, вы уже стали превосходным фехтовальщиком? Пожалуй, я был слишком мягок с вами на тренировках!
- Я так не думаю, эр Рокэ, - едва слышно ответил Ричард. Ворон ждал продолжения, но его не последовало.
- Ясно. Что ж, это не отменяет ваших обязанностей. Достаньте из шкафа новые бокалы и разлейте уже вино, наконец.
На этот раз оруженосец действовал предельно аккуратно, даже чересчур. Алве пришлось ждать порядка четырех минут, прежде чем полный "Крови" бокал окажется у него в руке. Потом юноша пару минут пыхтел над выбором, налить ли себе, и в конце концов, повинуясь кивку монсеньора, уселся в кресло напротив, тоже с полным бокалом.
Росио вдруг подумалось, что ни в одном труде почему-то не описывалось поведение Окделла в нетрезвом виде. Или просто ни один из рода Алва не подбирался к надорцам настолько близко? Во времена Рамиро Второго окделлографию еще не изобрели, а после него и не было нормальных отношений между двумя родами.
Может, и правда, стоит напоить Окделла – и узнать весь его неповторимый внутренний мир?
"Нет, - твердо ответил себе Алва. - Это не наш метод. И потом, как я это все обосновывать буду?"
Не успел монсеньор утвердиться в своих благих намерениях, как оруженосец залпом осушил бокал выдержанного вина. И если для самого Алвы это была капля в море, то юноша захмелел практически сразу, что было понятно по его удивленному виду и расфокусированному взгляду.
Упускать такой шанс, несмотря на принятое ранее решение, Ворон не собирался.
- Так может, все-таки поведаете, что вас сподвигло отказаться от моих уроков?
Ричард неуверенно посмотрел на монсеньора, потом все же кивнул:
- Это все эр ...Штац-лер! Сам ни разу шпагу не держал, вот и не хочет . . . !
Насколько эта фраза была приятна для слуха, настолько же и труднообъяснима.
- Чего же не хочет наш уважаемый кансильер? Тренироваться у меня? Так я ему и не предлагаю – Леворукий упаси!
- Нет, - Ричард помотал головой так сильно, что растрепались волосы. – Только он говорит, что это развращает, то есть фехтование, то есть, когда фехтуешь, как вы, а мне нельзя!
У Рокэ зачесались пальцы взять перо и записать поскорее эту фразу, как образчик исключительной окделльской логики.
- Спешу вас утешить, Ричард, фехтовать, как я, вам не светит еще очень долго. И все же позвольте полюбопытствовать – что такого развращающего господин Штанцлер усмотрел в фехтовании?
Оруженосец умилительно нахмурился, видимо, старательно вспоминая все, что услышал от «эра Августа».
- Ну, нельзя все время побеждать. Получается, если вы деретесь лучше – значит, вы всегда и правы, даже если это не так. Что если я буду так драться, тоже привыкну к безнаказанности, - Дикон так тяжело вздохнул, будто уже чувствовал за собой все только что описанные грехи.
- А что думаете вы сами? – Ворон просто удивлялся, какой талант надо иметь, чтобы так сплести разумные и невразумительные вещи! Поди теперь расплети!
- Я?! - удивился Ричард. - Я не знаю, монсеньор. Мне нравится тренироваться, но . . .
- Боитесь, что, овладев в полной мере шпагой, пойдете убивать несогласных направо и налево?
- Нет, - улыбнулся Дик.
- Тогда в чем проблема? Не стану отрицать, во многом господин Штанцлер прав, - Рокэ несколько мгновений помолчал, ожидая, не рухнет ли мироздание от этих его слов. - Если вы будете судить о себе только по уровню владения шпагой, это вас в какой-то мере развратит. Но дело вовсе не в оружии и не в умении с ним обращаться, а в том, как вы к этому относитесь. Шпага лишь инструмент, и владеть им надо хотя бы потому, что это полезно для здоровья.
- Так получается, если я не захочу, то я не рав-раз-ращусь? И я могу тренироваться дальше?
- Конечно, - Алва слегка удивился такой легкой победе. - И завтра я покажу вам ваш истинный уровень фехтования, дабы вы избавились от наивных иллюзий. Хотя, могу немного развратить вас прямо сейчас. - Рокэ поднялся, успев заметить в глазах оруженосца испуг и непонимание.
Подойдя к Ричарду, Алва взял его руку и сложил пальцы в кулак. Ошеломленный оруженосец не сопротивлялся, и можно было подольше подержать еще мальчишескую, но уже довольно сильную ладонь в своих руках.
- Я решил преподать вам урок. Так, на всякий случай. Большой палец должен быть снизу. Вот так. Теперь можно бить. Хотите оскорбить — цельте в глаз или в нос. В нос лучше — будет море крови. Если драться всерьез — бейте в горло или в челюсть. Понятно?
— Да, монсеньор. Но зачем мне это?
— Шпага не всегда бывает уместна, а вы далеко не образец сдержанности, так что рано или поздно нарветесь. Но пока вы при мне, вы чужой добычей не станете. Можете сразу предупреждать своих противников, так даже честнее будет.
— Я никогда такого не скажу. Я не трус, — покраснев, выпалил Дикон и осекся.
— Зато другие трусы, — припечатал Алва. – Ну, у вас остались еще вопросы или сомнения?
- Но что мне сказать эру Августу? - Ричард, наверно, совсем сомлел. Стал бы он в обычном состоянии задавать такие вопросы Ворону?
- Можете сказать, что я в приказном порядке запретил вам прекращать тренировки. Кстати, именно так бы и было, если бы вы продолжали упорствовать в своем решении. Так что смело можете говорить, что коварный эр не оставил вам выбора.
Оруженосец как-то совсем грустно кивнул и попросил разрешения удалиться. Алва позволил, хотя на сердце было неспокойно. Наука наукой, но его «юноша» явно проживал не лучший период в своей жизни.
Продолжение - в комментариях...
для Обзоров
-
-
12.10.2015 в 15:45-
-
12.10.2015 в 15:49-
-
12.10.2015 в 15:50-
-
12.10.2015 в 15:51-
-
12.10.2015 в 15:51-
-
13.10.2015 в 17:37но не все сразу. частями, как все делают.
-
-
13.10.2015 в 17:41Ахаха!!!
там ему самое и место))))Выложу, куда я денусь! Чуть позже, к концу недельки))
-
-
13.10.2015 в 17:42Хорошее уточнение. И своевременное. Я-то хотела за раз все бухнуть)))
-
-
13.10.2015 в 17:45Это неинтересно)). Я так Метания выложила, в 2 или 3 дня.и пожалела.
Надо постепенно, чтобы люди почитали и прониклись, чтобы время было на это. по главе же легче читать, чем чохом.
и отзывов вам будет больше.
-
-
13.10.2015 в 17:47Окей, я впилила!)))
Устрою вам несколько звездочек)))
-
-
28.10.2015 в 14:04-
-
28.10.2015 в 14:23Автору очень приятно
-
-
29.10.2015 в 00:52Но такой Алва мне нравится.
-
-
29.10.2015 в 08:06-
-
29.10.2015 в 08:37Но такой Алва мне нравится
да-а, мне то-о-оже)))
Arli_n_di, если вы улыбнулись - автор вознагражден! спасибо!
-
-
29.10.2015 в 16:51-
-
29.10.2015 в 17:52Но канон уже написан, нам остается только мечтать и писать фанфики
Дик бы у него из рук ел и безо всякой слэшной связи.
здесь вообще забавно получилось... Когда я думала, как бы так уговорить Алву прицельно заняться изучением Окделла, ничего кроме амурного интереса в качестве мотивации не прокатило)))
-
-
29.10.2015 в 17:59-
-
29.10.2015 в 18:25Что-то мне кажется, канонному Алве это желание знакомо очень отдаленно))) Ему все "куды-нибудь в атаку, аль на штурм куды-нибудь!"
-
-
29.10.2015 в 18:32-
-
29.10.2015 в 18:39Ага. Yina-yinatinka, Помните, я вам говорил то же самое)).
-
-
29.10.2015 в 19:05Воот! Хуан ему то же самое советовал!))) Но кто ж Алву может с пути свернуть?)))
Помните, я вам говорил то же самое)).
Помню, конечно))